Утренний хоббит

— Дальше? — криво усмехнулся Бродяга. — Отстригай мне волосы! Безжалостно и под самый корень…. А потом тщательно обривай череп: так, чтобы блестел — словно слюдяное окошко под ярким солнцем, — пояснил для остальных: — Я решил примерить на себя образ торговца-лошадника из степного Рохана. Мол, в Прибрежный заглянул на всякий случай, поинтересоваться: не нужны ли скаковые лошадки, молоденькие жеребята на колбасу?

— У роханского лошадника — в обязательном порядке — должны присутствовать длинные и густые чёрные усы, похожие на подкову, — обеспокоено подсказала Айна. — Без усов ничего не получиться. Так, одна сплошная насмешка…

— А мои остриженные чёрные волосы? Ты, красавица, из них мне усы и смастери. Женские руки, они гораздо ловчее мужских…. Мы эту подделку потом приклеим под моим благородным носом. Тем клеем, которым наш гостеприимный хозяин закрепляет на деревянных стенах баночки со светлячками.

— Это очень хороший клей, — засомневался Кролл. — Потом усы уже не отклеятся. Ни за что.

— Ерунда! — легкомысленно отмахнулся Бродяга. — Что-нибудь придумаем. Приступай, давай, не тяни! Время уже начинает поджимать…

Пожилой хоббит бодро защёлкал ножницами, густые чёрные пряди следопыта — одна за другой — начали беспорядочно падать на пол, шустро, словно живые, расползаясь по сторонам. Айна подобрала несколько и, что-то напевая себе под нос на гномьем языке, приступила к изготовлению бутафорских усов.

Бродяга, тем временем, продолжил инструктаж:

— Ты, Томас, будешь изображать из себя хоббита их Яблочной деревни. Мол, приехал на разведку, узнать потребности Прибрежного в яблоках. Вырядим тебя соответственно: широкие штаны в разноцветных заплатах, такой же сюртук, рваная шляпа…. Яблоневцы, они известны своим пренебрежительным отношением к одежде. По причине хронического пристрастия к креплёному фруктовому вину…. Кролл, у тебя же есть яблочное хоббитанское вино? Замечательно. Обольём щедро Утренника этим низкопробным напитком, чтобы воняло за километр, печной золой подрисуем фингал под глазом. Вот образ и завершён. Этакий полупьяный увалень-оборванец…. С тобой же, Айна, всё совсем просто. Так и останешься девушкой-гномом. Пусть все посетители пялятся на тебя. То есть, на необыкновенную и занятную, ранее никогда невиданную диковинку. Нам с Томасом легче будет осуществить задуманное…. Шлем свой солидный напяль обязательно на голову. Но только так, чтобы светлые волосы были видны, чтобы — бросались в глаза…

— Вам с Томасом? — ошарашено переспросил Отто. — А как же я? Вы что же, мерзавцы, не берёте меня с собой?

— Ну, сам подумай, — тяжело вздохнул следопыт. — Конкурентам, скорее всего, известен состав нашей группы. А, именно: длинноволосый следопыт, хоббит в походной одежде и непонятный чудик — с кошачьей головой. Про Айну они знать не могут…. Итак, мы с Томасом загримируемся и переменим облик. А, что прикажешь делать с тобой? В смысле, с твоей кошачьей головой? Её же не спрятать, сколько не старайся. Если только отрезать…. Опять же, ты, братец, ранен. А, если, не дай Бог, в кабачке начнётся серьёзная заварушка? Какая от тебя будет польза, а?

— Я отлично умею метать ножи, — гордо сообщил Кот. — Причём, лучше всех! И, именно, правой рукой…

— Пусть он тоже пойдёт с нами, — заныла Айна. — Подежурит где-нибудь около таверны, прикрывая наши тылы. Ну, как вы все любите говорить, на всякий случай…

Минут через двадцать пять процедура перевоплощения была окончательно завершена.

— А мне определённо идёт — быть полностью лысым и черноусым! — решил следопыт, вдоволь налюбовавшись на своё отражение в овальном настенном зеркале. — Как ты, Утренник, считаешь?

— Больно уж кровожадный вид у тебя, мон шер, — Томас не стал кривить душой. — Посмотришь, и ледяные мурашки — шустрой стайкой — бегут по спине…. Впрочем, это ерунда. Главное, что на себя прежнего ты совершенно не похож.

— И ты тоже — совершенно не похож на себя, мон шер…. Ха-ха-ха! — заливисто заржал Бродяга. — Ой, держите меня семеро…

Томас, предчувствуя очередной подвох, неуверенно заглянул в зеркальные глубины, поморщился и брезгливо проворчал:

— Шаромыжник какой-то, а не легендарный герой. Пропойца, сплетник и записной склочник…. Даже Мари не узнала бы меня под такой личиной. Прошла бы мимо и не обернулась.

Уже выйдя на крыльцо хоромины, Бродяга сильно хлопнул ладонью себя по лбу:

— Вот же, чуть не забыл! Кролл, тащи сонные пилюли.

— Э-э-э, какие конкретно и на сколько персон?

— Давай-ка пять-шесть таблеток, — после полуминутного раздумья уточнил следопыт. — Тех, которые рассчитаны на две недели.

Пожилой хоббит послушно скрылся за массивной дверью норы, а Бродяга, не дожидаясь назойливых вопросов, пояснил: