Утренний хоббит

«Как и предполагалось, у неизвестных посланцев Серого мага, по-видимому, тоже отыскался бронзовый ключик», — предположил внутренний голос. — «Остаётся надеяться, что они не знают заветного слова. А, если даже и знают, то в их кошельках и карманах вряд ли отыщется нужная монета из времён становления дома великого Феанора…».

Раздался тоненький хрустальный звон. Томас обернулся: от двухстворчатой двери не осталось и следа, лишь гладкая скала посвёркивала едва видимыми серебряными нитями, да на краткое мгновение ярко вспыхнула лучистая звёздочка.

«Наверное, обе стороны двери совершенно одинаковы», — подумал Томас, а вслух спросил у Айны:

— А что случилось бы, не успей ты вытащить монетку из углубления?

— Совершенно ничего хорошего! Мы входим в Морию, Вход закрывается, а монета остаётся на той стороне.

— То есть, тем, которые следуют за нами, надо только прокричать: — «Меллон!», и вторая дверь откроется? Кстати, а что обозначает это звучное слово? Слышал я его уже где-то, или читал…

— Да, Вход открылся бы, — непонятно вздохнула Айна. — Но дело даже не в тех, которые идут по нашим следам. От них мы всё равно скрылись бы. Главное, что без этой древней монеты мы не смогли бы открыть другие Входы и Выходы…. А «меллон» переводится — с языка изначальных эльфов на всеобщий язык Средиземья — как «друг». Запомните это слово, оно вам ещё пригодится. «Меллон» — при странствиях по подземной стране Барад-Дур — является паролем. Причём, на все случаи жизни. Кроме, конечно же, встреч со злобными троллями и не менее злобными подземными орками.

«Она говорит так, словно бы наши пути скоро разойдутся в разные, строго противоположные стороны!», — заволновался внутренний голос. — «Эх, похоже, что чего-то не договаривает наша светловолосая симпатяшка! Не договаривает…».

Подземный коридор разделился на два совершенно одинаковых. Айна, шедшая впереди, уверенно свернула в правый. Вскоре от основного хода стали отходить в стороны — через каждые двадцать-тридцать метров — боковые горные выработки самых разных размеров и сечений. Время от времени Айна останавливалась возле этих ответвлений, тихонько бормоча незнакомые слова на гномьем языке, внимательно осматривала каменные стены и наросты сталактитов и сталагмитов.

— Что она ищет? — поинтересовалась Мари у Кота.

— Конечно же, тайные знаки, — ответил Отто с явной неохотой.

— Какие ещё знаки?

— Показывающие нужное направление.

— Нужное направление — куда? Зачем? Для кого? — не сдавалась Мари. — Вернее, к какому конкретному объекту? Ты, морда усатая, не юли, так тебя растак! Говори всё, как есть! Секреты завёл от нас?

— Я и не юлю, — принялся смущённо оправдываться Отто. — Просто…. Скоро придем на нужное место, и там вы всё узнаете. Клянусь, всё! Потерпите, осталось совсем немного…. Ага! Похоже, что моя ненаглядная симпатия нашла, что искала.

Айна, действительно, радостно взмахнула ярко-горящим факелом и громко позвала:

— За мной, друзья! Сворачиваем в этот коридорчик. Уже через десять-пятнадцать минут будем на месте…

Она первой свернула в левую узкую боковушку с сечением неправильного овала, где можно было продвигаться вперёд только друг за другом, постоянно пригибаясь, чтобы не встретиться темечком с острыми наростами, свисающими со свода.

Входя последним в коридор, Томас успел заметить, что на стене основного хода — перед этим ответвлением — была вырублена крохотная стрелка с непонятными буквами-знаками над ней.

— Не нравится мне всё это, — негромко ворчала Мари, шедшая перед ним. — Секреты у них, видите ли, завелись. Личные тайны…

— Не расстраивайся, душа моя, — успокаивал её Томас. — У всех влюблённых существуют личные тайны. Как без этого?

Подземный ход начал заметно расширяться, и вскоре превратился в просторный зал, из которого — в свою очередь — отходило множество разнообразных коридоров и коридорчиков.

— Предлагаю сделать привал, перекусить, — Айна, не дожидаясь согласия остальных путников, сбросила с плеч вещмешок и добавила — уже не так уверенно: — И поговорить…

Они пообедали припасами, собранными в дорогу гостеприимным Кроллом: пшеничные сухари, печёночный паштет, ветчина, сыр, ежевичный джем. Запили ключевой водой, прихваченной с земной поверхности. Все, кроме Айны, дополнительно сделали по глотку грушевого сидра.

Трапеза проходила в тягостном и невесёлом молчании. Витало что-то вокруг, чуть осязаемое такое, смутное…. Может, предчувствие скорого расставания?

Томас, отряхнув с коленей пшеничные крошки, поднялся с плоского чёрного камня и, пристально глядя на Айну, спросил:

— По какому ходу нам надо идти дальше?