Утопленница и игрок

… Раньше Маня, как и Татьяна, ходила на работу в редакцию каждый день. Но с тех самых пор, после того, что с ней случилось – перестала. Сначала валялась по больницам, потом – просто была никакая. Начальство к ее несчастьям отнеслось с пониманием. За что Маня начальству и руководству была страшно благодарна.

Редкий, между прочим, случай в наше «капиталистическое» время. Татьяна и тут, надо сказать, подсуетилась, надавила по возможности, вовсю формируя общественное мнение.

Короче, Маню не уволили. Просто как бы перевели на полставки, вдвое сократив зарплату и разрешив работать дома – «на удаленном доступе», что Маню как раз устраивало – она была больше не способна ходить на работу, не могла никого видеть и ни с кем общаться.

Полную норму по редактированию она тоже уже не тянула – в силу своего состояния. Быстро уставала. Она могла работать только по утрам, в первой половине дня. Спокойно выпив чашку кофе, усаживалась перед компьютером часа на два максимум, а потом – все, уже не могла сосредоточиться…

… Зато по вечерам Маня сочиняла сказки, точнее, сказку – третью по счету. Занятие, на которое она неожиданно подсела, после последней «нервной клиники».

Маня, правда, еще и на гонорарах чуть подрабатывала – брала иногда корректуру, но это сущие копейки.

… Деньги, значит, будут – недели через три. Плохо. Скоро за интернет платить.

Совсем фигово.

… Мясо? Какое еще, блин, ему мясо?

Занимать она не будет – это точно. Уж у Татьяны – во всяком случае. Ни под каким видом. Та и так достаточно для нее делает. Взять хоть одно это лекарство, без которого Маня и дня не может протянуть – его Вадик, муж Танин, для Мани достает. И денег за него они никогда с нее не берут – наотрез отказались. Таня тогда так и сказала – даже и не думай, у каждого может беда случиться, а ты, Мань, еще и моя любимая подруга…

В общем, надо дотянуть… каким-то образом.

Ей-то самой много не нужно, обошлась бы, дотянула…

Маня напряглась и несколько приуныла.

А тут как дотянешь?… Когда у нее такой вот «Казус Кукоцкого», образно говоря, образовался – в Лешином лице.

Пришлось даже на пару футболок разориться, прикупить ему на станции. И несколько пар носков и трусов. Да, и джинсы еще одни – на смену. И шлепанцы.

Все это – далеко не фирменное. Китайское, вьетнамское или какое-то там еще… Но – самое дешевое.

Дешевое-то дешевое, но денег на все ухлопалось много – по Маниным меркам. Плюс лекарства, бинты. И еда.

Словом, сплошные непредвиденные расходы. «Доброе дело» в лице Леши ее основательно выпотрошило.

Да что там – она практически вылетела в трубу.

… Мясо ему подавай!.. Совсем совесть потерял!

Маня никак не могла взять в толк – почему бывший «больной» до сих пор у нее ошивается?

… Что на нее польстился – ой, не смешите, господа! Он у нас стройных любит.

Но все это лирика. У него ж дела – серьезные. Проблемы. Их надо решать. Его «ищут» – по его же словам.

… Чего ему тут делать – время тянуть? Зачем околачиваться?!..

Маня терялась в догадках.

Отсиживается у нее как в окопе – допустим. Но уже отсиделся – хватит! Третья неделя заканчивается – он в прекрасной форме. Пора и честь знать. И за ум браться – дела свои налаживать.

К тому же Маня за эти две недели порядком выложилась и выдохлась, сама слегка притомилась.

Вот и намекала. И даже уже прямо спрашивала.

И мяса ему не купила – обойдется. Курицей, оставшейся от бульона.

… Только нечего сразу по полкурицы сжирать – надо растягивать!..

– Мань, купи мяса!.. Че ты жмешься-то!

– Нет. Дорого. У меня, Леша, таких денег – нет.

– Займи. Сказал же – отдам потом, вот те крест. В 1000 раз больше – прикинь? Соображаешь? В кредит купи. Жрать хочется, Мань.

– Ты только что ел!

– Разве ж это еда? – Леша в досаде сплюнул. Взглянув на Маню, цинично хмыкнул: – Сразу видно, баба ты незамужняя, и не была. Души мужика не понимаешь.

Маня молчала – пол подметала.

Леша, оседлав скрипучий стул и скрестив на спинке руки, следил за ней глазами.

Наклонившись и пыхтя, Маня выметала из-под кроватей, шкафов и углов.

… Вот тумбочка-то, наблюдая за ее усилиями, тихо веселился Леша, забавно сморщив губы. – Пончик. Маня-пончик.

– … да, Мань, должен признать – совсем не понимаешь. Шмотья какого-то отстойного мне накупила. Деньги потратила. Последние, судя по всему. Зачем спрашивается, а, Мань?

«Маня-пончик» выпрямилась, щеки красные, и отдышалась.

– Стирать надоело. Потом надо же в чем-то ходить… и менять.

– Да на кой х…у, извини Мань, мне эти тряпки половые, а?! Лучше б пожрать купила. Мяса. И побольше. А шмотки эти хреновые – потом, если бабки останутся.

– Отстань, – лаконично ответила Маня и полезла под столик с Notebookом.

– Вот ты какая, Мань – грубая. Не ожидал.

Леша сделал серьезное лицо, но серые глаза смеялись, упершись в Манину объемистую «спину», выпирающую из-под «компьютерного» столика.

– … Потому и одна. Говорил же тебе – нельзя так, Мань, с мужиками. Поласковее надо. Понежнее. Глядишь, наелся бы от души мяса, помягчел – и приласкал. Пожалел бы.

Леша красноречиво крякнул и вздохнул.

Маня вдруг обернулась и с интересом посмотрела на «говоруна».