Утопленница

— Я немало думал и кое-что понял, Станиэл. В основном, о возможностях, шансах. Когда они исчезают, легче всего сказать, что ничего не стоили. Я не понимал, что Луэлл — это соломинка для меня. Папа, наверно, знал. Что Лу была для меня шансом, я понял тогда, когда она от меня ушла, сообразил, что прозевал свой случай. Ну и сам себя уговаривал, что она, собственно, не нужна была мне. Но доводы рассудка не всегда действуют. Мне захотелось снова заполучить эту возможность по имени Луэлл. Так захотелось, что даже заболел. Не из-за папиных угроз, ради себя. Я ведь от себя не в восторге, Станиэл, сознаю свою никчемность. Решил: если пойму, отчего я такой, может, удастся найти выход... Записался на лекции, старался отыскать какой-то смысл в жизни. Если нашел бы хоть полуответы, хотел прийти к Луэлл, начать с ней другую жизнь. Но эти ученые мужи не в состоянии дать ответы, не нашел я их и в мудреных книгах. Кинулся даже к психиатру, и тот после четырех сеансов объявил, что все дело в чувственной инфантильности, так как все мои проблемы за меня решали другие. И добавил: если лечиться психоанализом, может, года через два появятся результаты, но не обязательно. Тогда я вбил себе в голову, что добьюсь всего собственными силами. И не добился ничего. Изображал трагическую личность, чтобы охмурить несколько смазливых студенток, говоря себе: займусь сексом с теми, кто знает в нем толк, а может, у кого-нибудь из этих курочек позаимствую идею-другую. Но Лу умерла. И вся трагикомедия, которую я разыгрывал, потеряла смысл. И теперь не представляю, дьявол меня возьми, что с собой делать. Бедный богатый мальчик! Придется как-то доживать век. Как-нибудь.

Он страдальчески улыбнулся.

— И ни одна проклятая минута, приятель, из предстоящих лет меня не радует. Прошляпил я свой последний шанс.

— Пока не подвернется следующий.

— Где, парень?

Станиэл окинул взглядом комфортабельную гостиную с широкими окнами с видом на голубое озеро.

— Где-нибудь, только не здесь. Вам тридцать? Лет через пять будете выглядеть на пятьдесят.

— Жаль, что я вообще начал этот разговор. Незачем нарываться на ваши комплименты.

Мерное жужжание кондиционера заглушил звук сильного мотора и три коротких гудка. Хансон быстро встал, вышел наружу, и Станиэл побрел за ним. Внизу, метрах в шести от них, покачивался на волнах роскошный спортивный катер из тикового и красного дерева. Женщина за рулем выключила мотор и засмеялась. Сзади ее важно восседали двое малышей в больших оранжевых спасательных жилетах, серьезно разглядывая их.

— Я сегодня за посыльного, дорогуша. У Лорны и у нас не работает телефон, у тебя, наверно, тоже. Вечеринка у Стю и Лорны — около пяти.

Веснушчатая нервная энергичная молодая женщина. Кокетливо передернув плечами, она добавила:

— Золотко, возьми к ним и своего молчаливого дружка.

— Он здесь из-за страховки, — отмахнулся Хансон, даже не думая их познакомить. — Потом расскажу.

— Мамочка, давай поедем быстрее, — попросил один из малышей. Женщина, согласно кивая, включила мотор и, сделав широкий разворот, исчезла, оставляя сверкающий водный след.

— Никогда не любила Лу, — заметил Хансон.

— Что вы сказали?

— Миссис Брай. Наши соседи. Лу для нее была пустое место. Помню, Лу объявила, что Сью совершенно примитивна. А чего она, к дьяволу, хотела от Сью? Чтобы та была советником в Белом доме?

Повернувшись к Станиэлу, посмотрел на часы:

— Сожалею, ничем не могу помочь, приятель. Сейчас у меня партия в теннис. Придется спустить с потом старую выпивку, чтобы залить новую. Когда Станиэл спускался по трапу, Хансон крикнул вслед:

— Что-нибудь узнаете, дайте мне знать.

— Если хотите.

— Хочу. Спасибо.

Станиэл отправился сразу в мотель. Барбары в ее номере не было. Оставив машину, он пешком пошел к центру и обнаружил ее у стойки в первой закусочной, попавшейся по дороге. Сначала удивившись, она встретила его милой теплой улыбкой.

Когда официантка, приняв его заказ, отошла, он тихонько сказал Барбаре:

— Вы могли бы оказать мне одну неприятную и, пожалуй, немыслимую услугу. Хансон принял меня за пронырливого наглеца. Вы могли бы подтвердить это?

— С удовольствием.

— Спасибо. Стю и Лорна. Это супруги Кивер?

— Да.

— Может, звякнете им, скажете, что чувствуете себя одинокой, напроситесь на выпивку и ужин. Когда общество разогреется, начните ворчать на меня, возмущаться тем, что я хочу доказать. Потом попытайтесь навести Келси на мысль, что убийство, как ни абсурдно, выглядит вероятнее, чем самоубийство. Затяните всех в эту игру, если удастся.

— Пол! Не думаете же вы, что кто-то из них...

— Нет. Но они здесь живут. Мы — нет. Здесь две возможности. Может, в разговорах выплывет нечто, проливающее свет на мотивы. Запоминайте все, что услышите. А завтра все сказанное разнесется по городу и опять может принести новости. Справитесь?

Она протянула руку ладонью вверх.

— В чем дело?

— Давайте десять центов. Нужно ведь позвонить им. Вернулась очень довольная.