Утопи свои обиды

— К подруге, с которой мы учимся в университете. Мне нужно забрать у неё книги и конспекты, а этот человек, — она ткнула в меня пальцем, — мой приятель, который согласился меня подвезти.

Я удивлённо глянул на Софу, и она мне незаметно подмигнула.

— Как зовут подругу? — хмуро поинтересовался полицейский и поднёс переговорное устройство к губам.

— Рахель, — без зазрения совести соврала Софа.

— Стойте тут, а я сейчас вернусь. — Зажав наши документы в кулаке, полицейский отправился к своей машине, залез внутрь и принялся неторопливо с кем-то беседовать по переговорному устройству.

— Ты с ума сошла?! — зашипел я Новиковой и сам того не заметил, как перешёл на «ты». — Какая Рахель? Он сейчас проверит, и мы загремели…

— Ничего подобного! — нервно хихикнула Новикова и тоже перешла на «ты». — Ты думаешь, что в поселении не найдётся девушки по имени Рахель? Да здесь каждую вторую зовут Рахелью или Саррой. Тут девочкам дают имена только библейские… Ты, небось, собирался рассказать, что мы едем к Давиду Бланку? Самоубийца!.. Уж, лучше какая-нибудь библейская Рахель!

Вволю наговорившись, полицейский неторопливо вернулся к нам, и снова заглянув в багажник и салон нашей машины, проворчал:

— Можете проезжать.

Но спокойно проехать к дому Бланка не получилось. За воротами за будкой охранника, огороженной полосатыми лентами, нас остановил мужчина в гражданском с пистолетом в наплечной кобуре.

— По дороге сюда, — спросил он, — вам ничего необычного не встретилось?

— Вроде нет, — развёл я руками, — а что может быть необычного на дороге?

— Я имел в виду быстро едущие в сторону от поселения машины. Их могло быть несколько.

— Не заметил… Скажите, есть жертвы в теракте?

— Солдат-охранник погиб, — ответил мужчина и махнул рукой, чтобы мы проезжали.

На улицах в поселении, всегда малолюдных, сегодня повсюду стояли люди и наверняка обсуждали гибель солдата. Нас никто больше не останавливал, но я видел, как люди настороженно поглядывают на нашу машину и провожают её взглядами. Однако возле дома Давида Бланка не было никого, и всё вокруг было таким же, как при моём первом посещении.

Стоило нам подъехать поближе, как мы вместе с Новиковой принялись дружно чихать.

— Что за чепуха? — только и успела сказать Софа.

В перерывах между собственными чихами, я невесело выдал:

— Подозреваю, что это одно из изобретений нашего великого и таинственного Гудвина. Я уже это счастье попробовал… Ему и собаку заводить не надо, чтобы оповещала о визитёрах. Они сами о себе сообщают!

— Тоже себе шутник-самоучка! — вытирая слёзы, пробормотала Софа. — Лучше бы изобрёл что-нибудь действительно полезное не для, а против насморка!.. И против террористов, чтобы их понос пробирал, когда собираются на дело! А мы и без чихания могли бы в дверь постучать…

— Не забывай, — напомнил я, — к нему не только мы в гости ходим.

Так же, как и в первый раз, дверь в дом оказалась незапертой. Но сегодня хозяин собственной персоной встречал нас у порога. Удивлённо стрельнув взглядом по моей спутнице, он кивнул мне:

— Приветствую, молодой человек, я ждал вас, — и, не удержавшись, поинтересовался: — А что это за небесное создание с вами?

— Я его знакомая, — не переставая чихать, бодро представилась Софа. — Сделайте же что-нибудь, чтобы мы перестали… э-э… чихать! Хорошо же вы гостей встречаете!

— Секундочку! — неожиданно расцвёл Давид и перед тем, как провести нас в дом, пробормотал: — Вы, мадам, настоящая израильтянка, потому что в вас нет совершенно никаких комплексов. Наш человек начал бы расшаркиваться и всячески скрывать, что ему что-то мешает, а вы сразу… Это мне нравится!

Он юркнул в боковую комнату, и буквально в ту же секунду наше жестокое чиханье прекратилось. И произошло это так же стремительно, как и началось. Софа вытерла вспотевшее лицо салфеткой, которую всё это время не выпускала из рук, и, наконец, перевела дыхание.

— К сожалению, комплексов у меня больше, чем хотелось бы, — шепнула она мне, осматриваясь, — ошибается ваш маг и чародей.

— Кто же вы всё-таки, прекрасная незнакомка? — донёсся из соседней комнаты голос Давида, которому, видимо, не достаточно было Софиного признания в приятельских отношениях со мной.

— Кстати, — сообщила Новикова, проигнорировав вопрос Давида, — у въезда в поселение некоторое время назад произошёл теракт и погиб солдат. Вы об этом слышали?

— Что вы говорите! — ахнул, выглядывая из комнаты, Давид. — А я тут сижу затворником и не знаю, что вокруг происходит…

— Как же так: все об этом знают, а вы нет? — продолжала наступать Софа. — Какой вы после этого волшебник?

Давид удивлённо посмотрел на неё и даже развёл руками:

— Почему вы решили, что я волшебник? Кто вам сказал такую чушь?!

— Молва людская. Языки, которые страшнее пистолета…

— Больше слушайте всякие сплетни! Нет, любезная, никакой я не волшебник. — Давид по-прежнему удивлённо рассматривал нахальную незнакомку, но недовольства или обиды в его взгляде не было. — А, собственно говоря, кто вы такая? Врываетесь в чужой дом и обличаете хозяина в несуществующих грехах!