Утонувший в кладезе

Стражники стояли и внутри здания.

Забаву провели по каким-то коридорам и лестницам, завели в комнату.

— Садитесь, сударыня! Я на какое-то время вас покину. — Сыскник ушел.

Комната была почти пустой — лишь темно-зеленые шторы на окне, стол, покрытый такого же цвета сукном, да два стула. На один села Забава, повесив на спинку ридикюль, второй стоял за столом и, по-видимому, предназначался для хозяина. Ни шкафов, ни сейфа, ни оттоманки, ни бумаг на столе — совсем не похоже на Светушкин кабинет. Зато уборщице легче — протерла пол лентяйкой, смахнула пыль со стола да подоконника и гуляйте смело…

— Здравы будьте, сударыня!

Забава оглянулась.

Хозяин кабинета оказался совершенно глубоким стариком. Только что песок не сыплется… Но в очах — жизнь и неукротимая энергия. Такие очи и у парней-то не всегда бывают. Наверное, лет тридцать назад не одна мечтала попасть к нему в постель. Но — волшебник, на деснице Серебряное Кольцо. И одет в голубое. Как у Светушки по парадным дням. Правда, с какими-то белыми кружевами, ввек не видела таких. Должноть, начальство…

— Будьте и вы здравы, сударь!

Да, настоящий старец. Идет — чуть не падает. Не идет, а бредет!..

Волшебник, покряхтывая, добрался до стола, сел напротив Забавы, глянул на нее.

Взгляд у него был такой, что Забаву оторопь взяла. Да, это — волшебник. Всем волшебникам волшебник!.. И, значит, не причинит вреда простому человеку.

— Красные служанки у чародея Смороды!

Забава чуть со стула не упала.

— Сударь!.. Вы, колдун, разбираетесь в женской красоте?..

Он по-прежнему смотрел на нее, и теперь в его глазах жило то, от чего Забаву присно в краску вгоняло. Даже Светушка на нее ввек так не смотрел. Нешто лишь Петр — изредка — да соседские слуги-подростки — всегда!.. Ну и многие встречные-поперечные, вестимо…

По мужчине всегда видно, когда он вас желает. Даже буде он на вас не смотрит. А уж коли смотрит… Этот старик ее хотел. Да еще как хотел! Если бы она сейчас не сидела, то села бы — ноги затряслись… Вот токмо хотелка у него давно мхом покрылась и грибами поросла… О Додола-заступница, я думаю о нем, как о простом, а он ведь волшебник!.. Но, видать, и, опричь Светушки, среди волшебников встречаются мужчины.

— В моем возрасте разбираться в женской красоте не опасно, — сказал между тем хозяин кабинета. — Вот раньше бы мне рядом с вами стало страшно.

Забаве показалось, что он сдерживает себя, дабы не улыбнуться. Ну, ей-то в этом деле сдерживать себя не след!..

— Спасибо, сударь! Вы умеете сказать девице приятное…

— А ваш хозяин умеет?

Забава перестала улыбаться — почва под ногами становилась скользкой, и требовалось не упасть.

— Мой хозяин — чародей. Я его с девицами ввек не видела… — Забава спохватилась. — Хотя нет, жила у нас одна, прошлым меженем. Не ведаю уж, с какой целью. — Она прыснула. — Хозяин пытался ей говорить комплименты… Меня бы от эдаких комплиментов скрючило! Для него — что красна девица, что гнилое бревно во дворе. Так посмотрит — изнутри все наружу попросится… Одно слово — ча-ро-дей!

Ей показалось, будто хозяин кабинета прислушивается к самому звучанию ее голоса. Ну, пусть послушает, мышиный жеребчик! Абы раздеться не попросил. Знает она этих великородных, сталкивалась! Не могли бы вы, Забава, мне пирожок принести? С семгой, если можно… А сам норовит задницу ущипнуть… Впрочем, о чем это я? С волшебником ведь говорю… И не прислушивается он, а проверяет меня. Как иногда Светушка. Светушка-медведушка…

— Я вот для чего хотел встретиться с вами, сударыня… Мы намерены предложить вам работу. Станете рассказывать нам, с кем ваш хозяин встречается, о чем говорят. А мы вам платить будем.

Забава перестала улыбаться, поджала губы. Ишь куда хватил, старый козел!

— И много будете платить?

— Не обидим. — Старец подмигнул. — Будете получать столько же, сколько вам хозяин платит.

— Так ведь он же в тюрьме. Мне что, в тюрьме за ним следить?

Волшебник пожал костлявыми раменами:

— Все меняется, сударыня. Ныне вы в тюрьме — завтра на свободе. И наоборот…

Похоже, это была угроза.

Ах вот вы как, рассердилась Забава.

— Я не буду шпионить за своим хозяином! И немедленно ухожу домой!

— А буде мы удвоим цену?

— Я не стану шпионить за чародеем! — Забава вскочила. — Мне не о чем с вами разговаривать!

Мышиный жеребчик поднял руки:

— Ну ладно, ладно… Не хотите — не надо. Настаивать не буду. — Он открыл ящик стола, черкнул в какой-то бумажке. — Вы свободны. Вот пропуск, покажете стражникам на выходе. И позабудьте о моем предложении, это я вам советую от чистого сердца.

Назад ее никто не провожал. Пришлось руководствоваться пожарными табличками «К ВЫХОДУ». Заступивший дорогу стражник равнодушно глянул в пропуск, посторонился.

Вестимо, карета ее теперь не ждала. Пришлось нанимать трибуну. Кучер, разбитной парень лет двадцати, заломил перво-наперво двугривенный, но сторговались на полутора. Парень был весел, всю дорогу насвистывал «Возле старого амбара, возле сада-огорода…» А Забава дрожала.