Утонувшая память: Стихи разных лет

Что за проводы? Раз – навсегда?
С глаз долой – и отбой, слава Богу?
Только странно раскисла дорога
и от горя горят провода.

Никогда не проститься навек,
нужных слов не вместят телеграммы,
и любая дорога упрямо
в прежний дом приведёт на ночлег.

В старом доме – уют и тепло,
и, не помня о времени года,
захочу, чтоб была непогода на дворе – чтобы долго мело.

Не смутит завыванье трубы,
чей-то бег по грохочущей жести.
Растеряв нехорошие вести,
где-то навзничь полягут столбы.

1973

«Мимо окон, оступаясь в снег…»

Мимо окон, оступаясь в снег,
проплывает пьяный человек.
Еле-еле – шапка на затылке.
В безнадёжных поисках бутылки
он забрёл в какой-то прошлый век.

Денег в доме снова ни гроша,
век проходит мимо, не спеша,
нет нужды в особом просвещенье;
дело только в лёгкости верченья —
как на острие карандаша.

Вольность мысли кажется близка
только меж застольем и постелью,
и у горла копится тоска
верным обещанием похмелья
в безнадёжных поисках куска.

1977

«Мороз давно рисует по стеклу…»

Мороз давно рисует по стеклу,
и облака никак не сходят с неба.
Иду бродить до вечера по снегу,
вконец истосковавшись по теплу,

надеясь: улыбнётся во дворе
мне девушка, закутанная в шубку,
и ласково переиначит в шутку
мои слова о чёрном ноябре.

А может быть, другая подойдёт
и скажет, слог растягивая длинно,
что был мороз и вот сладка рябина
и на исходе високосный год.

1972

ИЗ КНИГИ «ПУТИ ДЕРЕВЬЕВ»

«Я могу написать проливные стихи…»

Я могу написать проливные стихи,
те, которые пахнут полынью и мятой,
те, в которых поют по утрам петухи
и лоснится ковыль, сапогами примятый.

Я могу написать снеговые слова
и стихи сине-бело-зелёного цвета,
те, в которых у ели бела голова,
а над нею – по-прежнему синее лето,
и матёрые ели – отцы, пастухи —
гонят стало зелёных ельчат по оврагу.

Я могу написать
в четырёх измереньях стихи,
но нигде не достану такую бумагу.

1962

ФОРМА ВОДЫ

Тени имеют форму людей
и форму ступней – следы,
и мы замечаем, что наши
идеи имеют форму среды.

Воде диктует форму сосуд,
свободу её крадя,
а верную форму воды несут
лишь круглые капли дождя.

И если отпустят дождь или гром
мысли из наших голов,
мы их увидим в небе своём
в виде воздушных шаров.

1964

«Я – житель города…»

Я – житель города.
Ни разу
не видел, как растут подснежники.
Я видел, как лежат булыжники,
и знаю, где лежат бумажники,
но не узнал нехитрой нежности,
под снегом спрятанной от глаза.

А в городе растут насмешники
и, как ростки под талым снегом,
скрывают теплоту под смехом.

1964

«Деревянные игрушки…»