Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости

Пока большие дяди из мортирного дивизиона не подавят совершенно некстати ожившую русскую батарею, им лучше немного сбавить темп…

Куда торопиться, камрады? Лето ведь длинное… успеем еще до Москвы вспотеть, и не один раз.

Но мирно отсидеться в тенечке на русском берегу им не удается…

Батальон капитана Басечки в масштабе наблюдаемой Вселенной… Ну пусть в масштабе Западного фронта… Или в масштабе данной конкретной войсковой операции… Все равно — это пустяки, так, мелкая стограммовая гирька на десятичных железнодорожных весах… Только одно дело — мелкая стограммовая гирька, когда взвешивают, к примеру, железнодорожный вагон… И совсем другое дело, когда на весах стоите лично вы и эту гирьку лично вам засовывают… ну куда-нибудь… Почувствуйте разницу!

Танки Т-26 (в девичестве «Виккерс-шеститонный», один из лучших танков 30-х годов) к началу этой войны уже изрядно устарели… Оружие морально стареет очень быстро! Но расскажите об этом сейчас немецким пехотинцам!

«Мчались танки,
Ветер поднимая!
Наступала грозная броня!
И летела наземь вражья стая,
Под напором стали и огня!»

….К недостатку мелкозвенной гусеницы можно отнести то, что немецкие кишки слишком плотно застревают между траками…

22 июня 1941 года. 05 часов 18 минут.

КП 2-й танковой группы

— Ферфлюхтер шайзе! — Гудериан был неистово злобен. — Мы уже час с четвертью как воюем и еще нигде не создали надежного плацдарма! Квачундшайзедоннерветтернохемаль!!![36] Где наша артиллерия, где наша авиация, я вас спрашиваю! Молчать! Отвечайте же мне немедленно! Где?! Молчать!!! Почему вы молчите?!! Вы что, глухой? Или немой?!! Молчать!!

Фон Меллентин послушно молчал, растерянно протирая свой монокль беленьким кружевным платочком.

22 июня 1941 года. 05 часов 19 минут.

Вокзал «Брест-пассажирский»

У платформы стоит совершенно фантасмагорический поезд, собранный из, вероятно, всех существующих типов вагонов: вагоны классные, теплушки, открытые платформы, цистерны…

Все забито людьми — сидят на крышах, висят на подножках…

Железнодорожная милиция из местного линейного ОВД с трудом сохраняет порядок — в первую очередь сажают детей и женщин… стариков, увы, нет…

Разыгрываются десятки трагедий — шум, крики, истошный плач…

Наконец, прицепленный в голове состава тендером вперед маневровый паровозик дает свисток, и поезд, как Ноев ковчег, отплывает к Кобрину…

— М-да… считаю, что задачу я свою полностью выполнил, членов семей военнослужащих на Восток отправил, а дальше мне что делать? — Старший политрук Махров вздохнул с облегчением и тут же схватил за рукав деловито пробегавшего мимо него озабоченного чем-то мужчину в серой гимнастерке: — Стойте, товарищ… Вы кто?

— Я начальник пожарной команды НКПС… извините, я очень спешу. Пожар!

— Вам спешить больше некуда. Товарищ, скажите… а оружие на станции есть?

С досадой на прицепившегося некстати военного пожарный ответил:

— Ну как же не быть. У нас здесь военизированный отряд стрелков ведомственной охраны, а у них есть оружейная комната…

— Отлично, товарищ! — с энтузиазмом воскликнул Махров. — Поступаете в мое распоряжение.

— Почему?!! — выдыхает изумленный таким напором пожарный.

— Как это почему?! — в свою очередь, изумляется Махров. — Странный, надуманный вопрос! Потому что я главнее. Ведите меня живо к ВОХРовцам!

— Да мне некогда, мне пожар тушить надо…

— Ведите, ведите. Я сказал.

Через пятнадцать минут.

Там же

— Так, товарищи военизированные стрелки, властью, данной мне советским народом, объявляю вас всех мобилизованными! — веско роняет политрук Махров. — Приказываю ружкомнату вскрыть, выдать всем прибывающим и желающим сражаться товарищам оружие… паспортные данные только фиксируйте, для порядка. Кстати, какое у вас оружие?

Свежемобилизованный начкар молча протягивает Махрову бумагу.

— Да-а… Надо же… — удивленно присвистывает старший политрук, бегло просмотрев список вооружения. — Скажите на милость! Кто бы мог поверить? Винтовки Бердана! Раритет. Хорошо. Пускай. Товарищ начальник, пошлите всех ваших пожарных сюда. Будем вооружаться…

22 июня 1941 года. 05 часов 25 минут.

Шоссе юго-восточнее Минска

Вдоль шоссе кипит напряженная работа — зека, никем не понукаемые, лихорадочно восстанавливают оборванную связь. Ставят времянки — столбы, тянут провода… Даже лагерные «козлы» — самоохрана отложила в сторонку свои карабины и вкалывает со всеми наравне.

А по шоссе бесконечной чередой тянутся на Восток повозки, машины, идут тысячи людей…

Мычат недоенные коровы, блеют овцы…

Кто-то из беженцев успел основательно собраться — не иначе как с вечера, а кто-то схватил первые попавшие под руку вещи — зонтик, горшок с фикусом, тряпичную куклу…