Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости

— Есть встать в строй! — бодро гаркает Кныш, возвращается на свое место и тихонько говорит товарищам: — Ну что, мужики, я вроде догаварился. Но! Раз уж остались — слухать меня як самого пана Буга. А то я вам не таварищ младшой, шутковать не буду… Во! — и Кныш проносит перед коротким замершим строем таких же, как он, седовласых «мужиков» крепенький кулак.

Совершенно уже ничего не понимающий ротный машет рукой — делайте, мол, что хотите.

Обрадованный Кныш, минутку посовещавшись с «мужиками», начинает отделять «овнов» от «козлищ» — кому идти в тыл, кому оставаться воевать… Начинает бойцов делить на живых и мертвых…

Плац крепости, усеянный телами… все они здесь — убитые, безоружные, даже не успевшие одеться… Таджики, Огородников, «мужики», Кныш…

21 июня 1941 года. 23 часа 50 минут.

Отметка 121,3. Юго-Восточнее Минска. 74-й Асфальто-Бетонный район ГУШОСДОР НКВД БССР

— Эй, начальник! Ты надел на х…й чайник? — задорно и весело спрашивает узник ГУЛАГа.

— Поговори у меня, морда! Давай, давай, не спи, зечина, замерзнешь! — ласково шутит в ответ ему инженер-«вольняшка».

— Начальник, а у меня давалка сломалась! — охотно поддержал шутку зека.

На ремонте автострады Брест — Смоленск — Москва идет «большой бетон», заливаются оголовки водопропускных сооружений, поэтому зека работают круглосуточно.

Для стимулирования работ на обаполе (здоровенном дрыне), воткнутом в кучу песка, висит кисет с табаком — ценный подарок для выполнившей план бригады.

Зека работают весело, с огоньком… Потому как близок конец двенадцатичасовой смены, и план, похоже, опять перевыполнен. Осталось еще пара замесов — и домой, в родной барак…

А дома ужин, глубокая шлюмка с горячей баландой, полкило еще тепленькой, пахучей черняшки…

«Расписанный» в синий цвет, «засиженный», с высокохудожественными татуировками (карты, женщина, вино и надпись снизу: «Вот што нас губить») КОТ (коренной обитатель тюрьмы) скинул ватник и орудует совковой лопатой, как будто сам товарищ Стаханов.

Наконец, он втыкает лопату в песок и командует:

— Шабаш, братва! А то второй смене ничего не достанется!

«Бугор»-«вольняшка» протягивает «Росписному» кисет — заработали, так получайте… Но тот не особо доволен — на 500-й «веселой» стройке, в БАМ-Лаге, на укладке путей, для стимулирования работяг «бугры» ставили у места, до которого должны были дотянуться рельсы, бидон с «шилом» — девяностоградусным техническим спиртом… А здесь… Экономят бульбаши, волки позорные!

Зека строятся, и сопровождаемые — нет, не кроваво-сталинскими опричниками, и даже не стрелками ВОХР, а лагерной самоохраной (теми же зека, в таких же черных бушлатах, только с карабинами в руках), под строевую песню радостно «снимаются» с промзоны:

Гоп, стоп, Зоя!
Кому давала стоя?
Начальнику конвоя,
Не выходя из строя…

В районе Бреста заключенные массово строили аэродромы, ремонтировали дороги, возводили дома и промышленные объекты…

Это были такие же советские граждане, как и все, и даже по одежде не очень-то отличались от вольных — потому что в сапогах и телогрейках ходило полстраны…

И общая народная беда коснулась и их.

Внезапно зека от неожиданности резко замолкают, оборвав песню на половине куплета. Они вышли на участок магистральной автодороги, вдоль которой протянулись столбы с телефонными и телеграфными проводами.

И каждый пятый столб аккуратно спилен…

— Вот это попадалово… — в крайнем удивлении говорит «Росписной». — Гадом буду! Но не знаю: кто, когда успели и, главное дело, захрен? Прикинь, братва, даже изоляторы на столбах побиты… Вот дела…

— Начальник, что ж это делается, а?

На этот вопрос нет ответа. Пока нет…

21 июня 1941 года. 23 часа 55 минут.

Крепость Брест. Южный военный городок. Парк 22-й танковой дивизии

— Товарищ генерал! За время дежурства чрезвычайных происшествий не было! Матчасть находится на консервации, боезапас и ГСМ из машин выгружены! Личный состав отдыхает, караул несет службу согласно наряда! — докладывает браво дежурный по парку нежданно нагрянувшему комдиву-22 генерал-майору Пуганову. — Дежурный — майор Квасс!

— Вольно! — устало махнул рукой генерал. — Майор, слушай приказ. Поднять дежурный батальон 44-го танкового полка! Технику заправить из НЗ, иметь на каждой машине по половине Бе-Ка… Батальон вывести в район сосредоточения к трем-ноль! Вопросы?

— Товарищ генерал, а где же полкозы, то есть виноват, полбыка брать? — удивленно спрашивает Квасс. — Есть, думать своей головой…

Полчаса спустя капитан Басечка, командир второго батальона 44-го танкового полка, с досадой спрашивает Квасса:

— Товарищ майор, на что мы холостые патроны и учебные снаряды в танки грузим? Может, тогда уж и плакаты учебные с собой брать?