Утоли мою месть, пуля

– Известно чьи. Ты списочек мой самый первый читал? Молодец, вот и поинтересуйся у своего хозяина – кто такие, когда и как умерли, почему? Интересно, что он тебе ответит?

– Может, подробности обсудим при встрече? – вкрадчиво поинтересовался полковник, Илье почему-то послышалась усмешка в его голосе. «Ржешь, паскуда? Ничего, скоро тебе еще веселее будет».

Илья со злостью крутанул колесо мыши, страница поехала вниз, новости обновились, появились новые картинки.

– Так что? – торопила трубка. – Место назовите. И время.

– Я же тебе сказал – кладбище, – повторил Илья. – Старое немецкое кладбище в Лефортово. Найдешь памятник балерине Зое Искриной… а мне плевать, как найдешь. Стойте там вместе с Валеркой, ждите меня. Один-то он точно не придет, должность не позволяет. Я сам к вам подойду.

– А время…

Последних слов Илья не расслышал, застыл, забыв про «висящего» на проводе Тынского, читал коротенькую заметку из раздела «Спорт». Прочитал, осознал, перечитал еще раз и грохнул мышью по коврику так, что прогульщики разом обернулись на него, причем один лишился сразу нескольких очков здоровья и брони.

– Время, – зудел из трубки Тынски, – время и дату назовите…

«Да пошел ты…» Илья приник к экрану. «Первый в этом сезоне заезд Большого Московского скакового дерби состоится в ближайшее воскресенье. По традиции в нем примут участие все лошади, занимавшие призовые места в прошлом сезоне. Одним из фаворитов считается жеребец чистокровной верховой породы по кличке Норд Стрим, собственность пожелавшего остаться неизвестным господина из Арабских Эмиратов, и ахалтекинец Мортимер, владельцем которого является председатель совета директоров «Трансгаза». Память вмиг подкинула картинку – несколько строк из собственноручно собранного досье и фотографию оттуда же, он ясно видел перед собой и довольно оскалившегося Меркушева в обнимку с лошадью. «Мортимер – один из несомненных фаворитов предстоящих заездов. Присутствие хозяев на скачках и последующий «душ» из шампанского для победителя давно стали традицией…»

Илья покосился на пацанов и аккуратно вернул мышь на коврик. Вот оно, вот самый короткий путь к башке, сердцу и потрохам Меркушева! Мортимер – фаворит, а по традиции хозяин лично мочит победителя в шампанском! И до воскресенья осталось всего ничего, четыре дня, но можно многое успеть! Это верняк, стопроцентный шанс, без кидалова, без обмана, Валерка точно будет на ипподроме, это протокольное мероприятие, ему положено… Черт, как все легко, он даже не ожидал и забыл про эту гнедую скотину стоимостью с груженый нефтяной танкер…

– Время, – настаивал Тынский откуда-то из-под стола, – вы не назвали…

– Потом. – Илья поднялся на ноги и направился к выходу. – Давай в понедельник, что ли, мне перезвони. Некогда мне, дело срочное появилось. Все, отвали.

Илья выключил телефон и вышел из интернет-кафе, двинул к остановке маршруток. И уже из окна «Газели» заметил и черную приземистую иномарку на тротуаре, и двух невзрачных неторопливых ребят, выбиравшихся из нее, и третьего, топавшего прямиком к стойке администратора клуба.

В холле ипподрома было просторно и светло, как на вокзале, и само помещение покоряло размерами и полным мрачной пышности декором периода расцвета социализма. Мрамор стен, мозаичный пол, лепнина под потолком, кованые люстры с фарфоровыми светильниками внушали восторг и трепет. И было холодно, гораздо холоднее, чем снаружи, – за ночь московская весна одумалась, и уже утром стало понятно, что день будет жарким. Илья осмотрелся в огромном гулком помещении, дошел до высоченных закрытых дверей с указателем на стенах по обеим сторонам «Выход на трибуны» и от них направился прямиком к кассам. Три окошка были закрыты, за четвертым где-то далеко раздавались голоса и смех, но так далеко, что появления Ильи никто не заметил. Зато за стеклом пятого окошка скучала довольно миловидная зеленоглазая барышня, заметила Илью и оторвалась от созерцания монитора.

– Мне билет, – начал Илья. – На воскресный заезд. В первый ряд.

Про первый ряд он сказал просто так, решив, что главное, не привлекая к себе внимания, попасть на трибуны, а там уж он разберется.

– Первый ряд закончился, – огорчила кассир, сверившись с планом мест на мониторе. – И второй, и третий, и все остальные. Простые только остались, на вход.

– Как – на вход? – не понял Илья. – Как в зоопарк, что ли?

– Примерно, – улыбнулась барышня и поправила в волосах тонкий черный ободок с бабочкой из стразов. – На вход – значит, без места. На трибуну вас пустят, но весь заезд придется стоять.