Утка с яблоками (сборник)

– Если любишь – не порти ему жизнь, не лишай будущего! После защиты диссертации отец поможет ему устроиться в престижную платную клинику. Но если сын пойдет против нашей воли… Думаешь, зарплаты простого врача хватит содержать тебя и твоих детей?

– Я сама зарабатываю! – вспылила Юля.

– Этим? – презрительно кивнула Ирина Петровна на детали блузок. – Швея-надомница!

– Я была модельером-закройщиком на фабрике, и как только Элечка выздоровеет…

– Дай бог, – перебила гостья. – Только без участия моего сына. Найдешь другого врача и другого мужчину. Поняла?

Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу: одна с нескрываемой ненавистью, другая в отчаянии. Затем гостья встала и самостоятельно покинула квартиру.

Одновременно со стуком входной двери Юля без сил упала на табурет и спрятала лицо в ладонях.

Никто не верил, что Юлия хочет родить для себя. Все твердили: двадцать семь лет, красивая, молодая, самостоятельная – успеешь еще и замуж выйти и родить. Однако замуж Юля не стремилась. Уж если выходить, так по любви, считала она. Но после первого, бурного и ничем не кончившегося романа сердце ее молчало. Зато ребенка хотелось, все сильнее и сильнее, ему она готова была отдать всю свою нерастраченную любовь. Юля с завистью смотрела на молодых женщин, гордо несущих свой беременный живот, на мамаш с колясками. В мечтах она видела дочку – белокурую, пухленькую, с ручками в перевязочках.

Мужчина, с которым встречалась последние два года, был женат и разводиться не собирался, но против ребенка ничего не имел. Юля поняла, что он готов принимать участие в воспитании. Маме объяснила: «Теперь сплошь и рядом отцы приходящие. Не станет помогать – сама справлюсь. Буду работать до последнего, и месяца через два после родов вновь вернусь на фабрику». – «А ребенка на кого? Мне до пенсии пять лет, и живем мы в разных концах города». – «Няню найму, – уверенно отвечала Юля. – Во всем мире так делают». Мама в ответ только покачала головой.

Когда УЗИ показало двойню, она всерьез советовала дочери сделать аборт. Но Юля твердо ответила: нет.

Девочки появились на свет за два месяца до срока, крохотные, едва живые. У одной страшный диагноз – детский церебральный паралич.

Узнав об этом, отец близнецов испарился, и больше Юля его не видела, да и не вспоминала. Все ее мысли были о девочках. Лизочка неплохо прибавляла в весе и к году почти догнала сверстников в развитии, а Элечка так и лежала неподвижная. Глядя на прозрачно-бледное личико с огромными голубыми глазами, у Юли сердце переворачивалось.

Ни о каком возвращении на работу и речи не шло. Родители помогали деньгами, да с фабрики подкидывали приработок – по ночам Юля строчила блузки. А дни, помимо обычных хлопот матери-одиночки, были заполнены визитами к врачам, процедурами, массажами.

Невропатолог из поликлиники предложила попробовать рефлексотерапию и дала телефон специалиста, прошедшего стажировку в Китае. Тот обещал приезжать на дом, тем более живет буквально в соседнем дворе.

Петр Михайлович оказался молодым, чуть старше Юли. Денег за визит не взял, сказал, что ему важнее результат, который послужит материалом для диссертации.

Вначале Петр заезжал только провести очередной сеанс иглоукалывания. Но когда появились первые признаки улучшения состояния девочки, стал заглядывать ежедневно по вечерам и засиживался до ночи. Отмечая, что кисти крохотных ручек начинают обретать чувствительность, видя, как Элечка, хоть и не твердо, но держит головку, Петр радовался не меньше Юли. А она готова была молиться на него – человека, подарившего ей надежду. В день, когда Элечка впервые, совсем слабо, ухватила Петин палец, Юля зарыдала. Он оставил ребенка, обнял ее, прижал голову к своему плечу и шепнул, целуя в макушку:

– Не плачь. Мы ее вытащим. Все у нас будет хорошо.

– У нас? – не поверила она счастью, о котором не смела мечтать.

Недавно Петра снова пригласили в китайскую клинику, на два месяца. Он не хотел уезжать, волновался, как они справятся без него.

Опять позвонили в дверь. Юля оторвала лицо от рук, торопливо ополоснулась над раковиной и пошла открывать.

Едва войдя в квартиру, мама тут же вытащила из целлофанового пакета яркую штуку на колесах и похвасталась:

– Лизочке игрушку купила, с музыкой.

Юлю кольнуло: «Опять Лизочке. Конечно, она, здоровенькая – бабушкина-дедушкина внучка, а бедная Эля – моя забота. И еще Петина».

Коротко вздохнув, она отправилась на кухню и, усевшись к столу, погрузилась в свои горестные мысли. Когда на пороге появилась мама, обернулась к ней.

– Я решила в Туапсе перебраться.

– Ну и хорошо. Бабушкин дом второй год пустой стоит. Сейчас апрель, там уже все зелено. До моря пять минут. Поживешь до осени с девочками.

– Нет, я навсегда. Там море, воздух, фрукты, никаких лифтов. Коляску Элечкину во двор – и она уже гуляет.

Мать открыла было рот, чтобы возразить, но Юля не дала.

– Все. Я решила.

– Ты уже один раз решила, – раздраженно кивнула мать в сторону комнаты. – И что? Себе судьбу поломала, и ребенка родила – пожизненного инвалида!

– Мама!

– А я предупреждала! – напомнила мать не в первый раз.