Утятинская торговка

Они сели рядом на диване. Гости расположились на креслах. «А где Томка? – подумала Ираида Семеновна. – Наверное, прячется от бывших друзей в спальне. Ничего, начнем говорить, переместится в коридор. Не подслушивать она не может».

– Ну-с, представьтесь. Как меня зовут, вы знаете. Моего друга зовут Константин.

– Я – сотрудник Национального центрального бюро Интерпола МВД России Максим Коваль. А это…

– Сейид Хади, офицер полиции Эль-Хадижи.

– Не могу сказать, что мне очень приятно, но я вас внимательно слушаю.

– Госпожа Наппельбаум, я расследую обстоятельства убийства госпожи Захиры, вдовы министра Ахмада аль-Фадла.

Ираида Семеновна дернулась:

– Зайка? Из-за этого проклятого камня?

– Что вы знаете о камне, госпожа Наппельбаум?

– Ну, что я могу знать о нем? Меня всю жизнь преследовали наемники вашего министра. Я думала, он мне отомстить за неверность хочет. А оказывается, когда я от него бежала, у него этот чертов камень пропал! И узнала я об этом только четыре месяца назад, когда Захира мне позвонила!

– Вам звонила госпожа Захира?

– А то вы об этом не знаете! С чего бы вы ко мне заявились! Ясно же, что вы проверили ее телефон!

¬– Раньше вы звонили друг другу?

– Конечно, нет. Я же вам сказала, что скрывалась от этого… вашего министра.

– Тогда как она узнала номер?

– Я встретила в Москве ваших земляков. Случайно встретила, поймите! Просто я упала в грязь, а старичок помог мне. Оказалось, что он знает Захиру. От него же я узнала и о смерти Ахмада. Не буду притворяться, очень этому обрадовалась. Но, понимая, что Захира может испытывать по этому поводу другие чувства, попросила передать ей мои соболезнования и номер телефона.

– Да, звонок был только один. О чем вы говорили?

– О камне и говорили. Я сказала, что наемники Ахмада преследовали меня, что я не понимаю, почему, выпустив меня из страны, он затем решил меня убить.

– А почему вы решили, что убить?

– Да бросьте, что он, торт мне передать надумал?

– Может быть, он хотел… примирения.

– Тогда он передал бы это через моих глупых родственниц, на которых его посланники выходили неоднократно. Однако они добивались от них только моего адреса. Вот Захира и высказала предположение, что дело в камне. Оказывается, он пропал именно тогда, когда я от него сбежала.

– Не тогда, а несколько раньше.

– Ну, неважно. Решил, что это я его украла, и послал своих наемников. – Увидев выражение недоверия на лице Сейида, спросила. – Не верите?

– Учитывая, что нас разделял ваш железный занавес, не очень. Может быть, вы приняли за арабов своих кавказцев или среднеазиатов? Вы ведь не сталкивались с ними лично?

– Они представлялись моим матери и сестре. Можете Томку спросить. Да! Еще один раз, это уже в конце 70-х было, у них милиционеры документы проверяли. Документы были не просто иностранные, а дипломатические. Кстати, после этого они пропали. Я надеялась, что навсегда…

– А вот это уже интересно. Не скажете, в каком году это было?

– Так, в Геленджике мы были… а это через полгода… точно скажу: 78-й год это был. Осень.

– В ноябре 1978 года умер правитель Абд Бакра ибн Йакзан.

– То есть меня преследовал ваш султан? Не круто ли для рядовой продавщицы универмага?

– Не круто, как вы говорите, если речь идет о Сабахнуре.

– Этот правитель, как я понимаю, пришел к власти после деда Ахмада. Значит, он был братом Малика, а Ахмаду он приходился дядей?

– Да.

– Но ведь Сабахнур Малик получил от жены. При чем же его брат?

– Ни при чем. Как и Ахмад. Камень – наследие Нуфуза. У Равии не было детей. Камень должен был вернуться в ее семью. Правило такое.

Из дальнейшей витиеватой и запутанной речи очень хорошо говорившего на русском Сейида Ираида Семеновна поняла и запомнила далеко не все. То, что она извлекла из его слов, сводилось к следующему. Есть материальная стоимость камня, а есть еще и сакральная. В Йемене у тамошнего богатея есть камень точно такого же веса, и застрахован он на кучу фунтов стерлингов. Наверное, за столько его можно продать. Но за Сабахнур дадут намного больше. И дело тут в том, что камень имеет древнюю историю. Он был известен чуть ли не с доисламских времен, принадлежал какой-то правительнице и считался камнем власти. Он передавался от правителя к правителю по наследству. Считалось, что алмаз должен быть получен свободно, без принуждения и насилия, тогда он имеет силу. Алмаз теряет свои положительные качества из-за греховности и невоздержанности носящего его, а в руках преступника «сила камня обращается против него самого». Наибольшую положительную силу имеет алмаз, полученный в бескорыстный подарок или переданный по наследству, купленный же камень приносит пользу лишь спустя некоторое время. Когда камень попадает в руки вследствие преступления, он получает видимые невооруженным глазом внутренние дефекты. Так в XVII веке обагренный кровью Сабахнур получил изменения в игре цветов, а, как известно, алмаз с пятнами и трещинами нередко является несчастливым и даже роковым камнем… Тут у Ираиды Семёновны голова поплыла.