Читаем Утешение странников полностью

Все это время Роберт тихонько массировал Колину плечо, Колин потягивал шампанское и смотрел прямо перед собой. Роберт уже не говорил, а едва ли не декламировал, как ребенок, повторяющий таблицу умножения:

— Мир, в котором мы живем, определяет строй наших мыслей. А создали этот мир мужчины. Так что и строй женских мыслей тоже определяется мужчинами. С самого раннего детства они видят вокруг себя мир, созданный мужчинами. Нынешние женщины обманывают себя, отсюда и путаница, и всяческие несчастья. Во времена моего деда все было совсем не так. И эти несколько предметов напоминают мне о тех временах.

Колин прочистил горло:

— Во времена вашего деда уже были суфражистки. И я не понимаю, что, собственно, вас беспокоит. Мужчины по-прежнему правят миром.

Роберт снисходительно рассмеялся.

— Но они это делают плохо. Они не верят в себя — как мужчины.

По галерее поползли запахи чеснока и жареного мяса. В животе у Колина зародился протяжный глухой звук, похожий на голос в телефонной трубке. Он подался вперед, высвободившись из-под руки Роберта.

— Итак, — сказал он, вставая, — это музей, посвященный старым добрым временам.

Тон у него был вежливый, но несколько напряженный.

Роберт тоже встал. Геометрически правильные линии, пересекавшие его лицо, стали глубже, улыбка остекленела и застыла. Колин на секунду развернулся, чтобы поставить стакан на подлокотник кресла, и, как только он выпрямился, Роберт ударил его кулаком в живот: мягкий, безо всякого напряжения удар, который мог бы показаться игривым, если бы единым духом не вышиб у Колина из легких весь воздух. Колин, согнувшись пополам, упал к ногам Роберта и принялся корчиться на полу, мучительно пытаясь вдохнуть, отчего из горла у него вырывались похожие на смех звуки. Роберт переставил пустые стаканы на стол. Вернувшись, он помог Колину подняться на ноги и заставил его нагнуться и тут же выпрямиться несколько раз подряд. Наконец Колин оттолкнул его и принялся ходить по галерее, то и дело набирая полную грудь воздуха. Потом он вынул платок, промокнул глаза и мутным взглядом проводил Роберта, который прикурил сигарету и двинулся к кухонной двери. Не доходя до нее нескольких шагов, он обернулся и подмигнул Колину.

Колин сидел в углу и смотрел, как Мэри помогает Кэролайн накрывать на стол. Время от времени Мэри бросала на него тревожный взгляд. Один раз она пересекла комнату по диагонали и сжала ему руку. Роберта не было, пока на столе не появилось первое блюдо. Он переоделся в светло-кремовый костюм и повязал узкий черный шелковый галстук. Поданы были бульон, бифштекс, салат из зелени и хлеб. Две бутылки красного вина. Они сидели на одном конце длинного обеденного стола, довольно тесно, Кэролайн и Колин с одной стороны, Роберт и Мэри с другой. В ответ на расспросы Роберта Мэри принялась говорить о своих детях. Ее десятилетнюю дочь наконец-то отобрали в школьную футбольную команду, и в первых же двух матчах мальчишки так зверски ее блокировали, что она потом целую неделю пролежала в постели. Перед следующим матчем она, чтобы избежать столь откровенной травли, остригла волосы и даже забила гол. Ее сын, он на два с половиной года младше, может пробежать всю беговую дорожку вокруг местного стадиона из начала в конец меньше чем за девяносто секунд. Когда она закончила говорить, Роберт, который все это время откровенно скучал, безучастно кивнул и занялся едой.

В самой середине ужина повисла долгая пауза, нарушаемая только стуком вилок и ножей о тарелки. Затем Кэролайн задала несколько нервических, путаных вопросов о школе, в которой учатся дети, и Мэри пришлось пространно рассказывать о недавно вступивших в силу законодательных актах и о неудаче, постигшей движение за школьную реформу. Когда она обратилась за дополнительной информацией к Колину, тот ответил так коротко, как только мог; а когда Роберт перегнулся через стол, дотронулся до руки Колина и указал на почти пустой стакан, тот отвернулся и стал поверх головы Кэролайн смотреть на книжный шкаф, битком набитый газетами и журналами. Мэри оборвала свой монолог едва ли не на полуслове, извинилась за то, что слишком много говорит, но в голосе у нее при этом прозвучала раздраженная нотка. Роберт улыбнулся и взял ее за руку. И в эту же самую минуту отправил Кэролайн на кухню за кофе.

Не выпуская руки Мэри, он чуть повернул голову, так, чтобы теперь его улыбка досталась и Колину.

— Сегодня у меня в баре начинает работать новый управляющий. — Он поднял стакан. — За моего нового управляющего.

— За вашего нового управляющего, — откликнулась Мэри. — А что стряслось со старым?

Колин взял стакан, но поднимать его не стал. Роберт пристально на него посмотрел, и, когда Колин наконец выпил, Роберт сказал так, словно давал дурачку урок вежливости:

— За нового управляющего Роберта.

Он налил вина в стакан Колину и повернулся к Мэри.

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальный бестселлер

Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет — его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмельштрассе — Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» — недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.Иллюстрации Труди Уайт.

Маркус Зузак

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги