Утешение изгоев

– Собственно, уже времени у меня нет на подробности, нюансы. Скажу буквально в нескольких фразах. Мне надоело преподавать уголовное право. Хочется жизни и практики. Короче, я сейчас оформляю маленькое юридическое агентство с функциям детективного бюро. Набираю, точнее, очень тщательно отбираю, сотрудников. Мне нужно три-четыре человека, не больше. Ты поняла, что я приглашаю тебя? У тебя, конечно, нет никакого опыта, но есть интуиция, наблюдательность и, что еще важнее, – искренний и очень человечный отклик на все происходящее вокруг. Да, чуть не забыл главное: то, что стало понятно во время твоего диалога с Егоровой. Это тонкий стержень из очень качественной стали, на котором и держится воздушный, трепетный и прелестный образец одной только женственности. Трусость и панические атаки – как пенка на твоем латте. Меня устраивает все. Как работодателя, конечно.

– Ой. Даже не знаю, что сказать. Я работаю вообще-то. В штате и по своей профессии. Класс фортепиано в музыкальной школе.

– Так это прекрасно. Я же не о трудовой книжке. Я о сотрудничестве по договору в свободное время. И Шерлок Холмс играл на скрипке. То, что я предлагаю начать с расследования происшествий в царстве Егоровой, – ты и сама уже поняла. Заодно начнем отмывать действительность от нечисти прямо со своего коридора. На этом разреши поблагодарить тебя за чудесный завтрак и за то, что не отказалась сразу от моего предложения. Надеюсь, при следующей встрече я получу четкий ответ. За марсианский колорит – отдельное спасибо. Мне надо мчаться по делам. Когда можно позвонить вечером?

– Я освобожусь после восьми. Дома буду к девяти, надо еще в магазин зайти.

Игорь позвонил по мобильному Ани в девять сорок вечера.

– Ты дома? Ни от чего не оторвал?

– Да. И у меня ужин доходит в духовке. Ты далеко?

– Не очень. За твоей дверью.

Аня достала из духовки кастрюлю с каким-то экзотическим блюдом, распространяющим божественный аромат.

– У этого есть название? – спросил заинтригованный Игорь.

– Вряд ли, – честно призналась Аня. – У меня есть один, скажем так, авторский метод. Я делаю, к примеру, классическое грузинское блюдо чахохбили, как сейчас, а в процессе кладу в него все, что мне нравится. И в завершение, конечно, киндзмараули.

– Не хочется показаться нескромным, но уточню: ты это чудо приготовила, потому что собиралась меня позвать на ужин?

– Я, разумеется, собиралась, мы почти договорились. Но я бы и без тебя приготовила. Мне тоже не хочется разочаровывать человека, который оценил мою воздушность, но я очень люблю поесть.

В кухню вошла Нора и издала чисто марсианский звук.

– Это она сказала «пора», – перевела Аня. – Час ее ужина.

Они не говорили о делах и совместных планах. Игорь, конечно, не заметил, но Аня напряженно, до ломоты в висках, думала о том, какой ответ дать этому совсем нежданному в ее жизни человеку. Он втягивает ее в чужое, туманное и очень опасное для покоя и порядка дело только потому, что она была чуть ли не первой кандидатурой, подвернувшейся ему под руку. Но человек ей откровенно приятен – как сосед, с которым можно разделить ужин или завтрак. И это все, что она о нем знает. Более того: это все, что она хотела бы о нем знать. Но лезть ради таких пустяков в грязищу Егоровой, в другие преступления – это невозможно. Это нелепо. То есть ответ, разумеется, «нет». И сказать как-то мило: «Без обид, мы в любом случае соседи и почти друзья. В случае чего – выйди в коридор и просто позвони в дверь. Я тут».

После ужина Игорь поблагодарил и вышел на балкон покурить. Аня немного пометалась, пытаясь убирать со стола и мыть посуду. Но у нее тряслись руки от нетерпения – хотелось покончить с неприятным разговором. И постараться сохранить каплю того человеческого доверия, которое вдруг показалось таким необходимым. Она встала рядом с Игорем на балконе, мучительно искала нужные, убедительные слова.

– Расслабься, Аня, – спокойно произнес Игорь. – Я все понял. Все в порядке. Как говорится, без обид. В случае чего просто свистни – и я приду. На помощь или на ужин – без вопросов. К тебе или к Норе – без сомнений.

От неожиданности Аня даже покраснела, как будто ее поймали на чем-то постыдном. Одно дело – ты гордо говоришь: нет. И совсем другое – тебя этим «нет» просто затыкают до произнесения и фактически посылают: не больно было надо. И вдруг глазам стало так горячо, как будто сердце расплавилось от обиды, от непонятной потери и собралось изойти горькими слезами. Не было в жизни Ани ничего необычного, теперь и не будет.