Утешение

— Однажды, милая. Давай вернемся к машине, прежде чем я сделаю какую-нибудь глупость, — Лиам отпускает меня, берет за руку, и мы начинаем идти назад по тропинке. — Я был здесь однажды днем, но ночью ощущается покой. Ты можешь увидеть свет сквозь тьму. Звезды и луна напоминают мне, что жизнь коротка, и мне нужно проживать каждый день. Моя работа требует, чтобы я уважал смерть.

— Уважал смерть? Как ты можешь так говорить? — спрашиваю я, и в моем голосе слышится сомнение.

Он останавливается и встает передо мной.

— Без смерти нет жизни, — Лиам замолкает, как будто взвешивая свои следующие слова. — Когда один из нас умирает — это не зря. Это не легкий путь, но если не уважать жертву, которую кто-то принес, тогда что? — спрашивает Лиам.

— Для меня в смерти нет никакого уважения. Она отнимает у тебя самое дорогое. Она делает все вокруг темным и серым, потому что для оставшихся нет утешения. И ты остаешься здесь, собирая осколки своей жизни, разрушенной смертью, — я запинаюсь, когда он нерешительно мнется.

Лиам делает несколько шагов вперед, и я мгновенно жалею о своих словах.

— Твоя жизнь не разрушена. Она изменилась. Все пошло не так, как ты думала, но у тебя есть Арабелла, у тебя есть друзья, которые любят тебя, и, надеюсь, у тебя буду я. Я никогда не смогу заменить его, и никогда этого не захочу. Он был моим лучшим другом, и я бы все отдал, чтобы занять его место, тогда тебе не пришлось бы страдать.

— Лиам, — я пытаюсь остановить его, но он прикладывает палец к моим губам.

— Нет, я бы так и сделал. Я ненавижу смотреть, как тебе больно. Я ненавижу знать, что Арабелла вырастет, не зная его. Я чувствую себя виноватым за то, что прикасаюсь к тебе, целую, обнимаю тебя. Но я уважаю то, что Аарон спас больше жизней, чем мы когда-либо узнаем. Он отдал свою жизнь, потому что был там ради своей команды. Он герой для тех мужчин, которым помог. Патриот. И за это я уважаю смерть, — рука Лиама давит мне на плечо, и он открывает дверцу машины.

Я молчу, потому что не доверяю себе. Забираюсь в машину, и позволяю тяжести его слов опуститься на меня.

Он был и моим героем тоже. И я его потеряла.

Путь до дома проходит в тишине. Мы оба чувствуем, как эмоции успокаиваются. Нам нужно много чего сказать друг другу, но не сегодня. Сегодня наше первое свидание, и от меня не ускользает тот факт, что большая часть его прошла в воспоминаниях или слезах. Я знаю, если бы я была с кем-то другим — не с Лиамом, — это было бы адское свидание.

Лиам паркует машину на моей подъездной дорожке, и мы продолжаем неловко сидеть.

— Лиам? Я знаю, это может таким не показаться, но сегодняшний вечер на самом деле был особенным для меня.

Он наклоняется и улыбается.

— Ты особенная и заслуживаешь вечер отдыха.

— Мне просто нужно время, чтобы к этому прийти. Я хочу, чтобы мы продолжали видеть друг друга. Я хочу быть… ну, кем бы мы ни были, — я смеюсь и нервно заламываю руки. Это настолько неловко, что даже немного смешно.

— Мы друзья, Ли. Друзья, которые много целуются.

Я улыбаюсь, и делаю глубокий судорожный вдох.

— Мне нравится целовать тебя.

— Я рад. А теперь иди сюда и покажи мне, насколько сильно, — голос Лиама хриплый от желания.

Я немного меняю положение и даю ему то, что он просит.

***

— Эй, детка! — подбегая ко мне, кричит Ринель. — Ты выглядишь потрясающе.

— Я выгляжу дерьмово, — отвечаю я, осматривая свой спортивный костюм.

— Мда, я пыталась быть вежливой. Ты выглядишь дерьмово.

Ринель умеет быть милой.

— Ты готова для тренажерного зала?

Мы с Ринель решили, что нам нужно заняться нашими попками, поскольку сейчас лето. И если мне придется влезть бикини, я бы не хотела, чтобы хоть какие-то части моего тела тряслись, как желе. Хотя на ее фигуре нет ни грамма жира. Она одна из тех женщин, с которыми люди ненавидят дружить. Ринель от природы худенькая, хотя съедает пакет чипсов за один присест. У нее длинные темно-каштановые волосы, которые всегда выглядят так, будто она занималась ими часами, а на самом деле только проснулась. Но самые красивые у нее глаза — карие, в обрамлении длинных черных ресниц. Я могла бы ненавидеть ее. Но затем она открывает рот, и это самый добрый человек, которого я знаю. Поэтому ненавидеть ее невозможно.

— Мы можем потом пойти на обед? — спрашивает она, когда садится на диване.

Я шлепаю ее по ноге и бурчу:

— Вставай, или мы никогда не уйдем. И нет, мы не можем пойти на обед.

— Оооо, — стонет она. — Чертова убийца удовольствия. Ладно, пойдем смотреть на горячих мужчин, пока они тренируются.

— Ты невыносима, — я смеюсь и запираю дверь.

Арабелла с Пейдж в парке, пока я час буду тренироваться. Не знаю, как бы я вообще выжила без нее. Она милая, заботливая, и Арабелла любит ее. К тому же, она свободна каждый раз, когда мне нужно. Я работаю на дому немного чаще, поскольку это преимущество, которое, как сказал Джексон, у меня есть. Проведя с Арабеллой первые восемь месяцев своей жизни, сейчас у меня такое чувство, словно я совсем ее не вижу.

— Итак, — говорит Ринель, когда мы садимся в машину.

— Итак?