Установление и Империя

Дуцем Барр отошел в сторону. Стены дома засветились, как бы пробуждаясь. Генерал вступил в комнату, залитую дневным освещением. Он потрогал стену кабинета и взглянул на кончики своих пальцев.

— У вас на Сивенне есть такое?

Барр улыбнулся.

— Думаю, что только здесь. Эти светильники я ремонтирую сам, как могу. Я должен извиниться за ваше ожидание у дверей. Автоматика распознает присутствие человека, но дверь уже не открывает.

— Не поспеваете чинить? — в интонациях генерала слышалось желание чуть-чуть поддразнить.

— Запчасти кончились. Не присядете ли, сударь? Вы пьете чай?

— Конечно. Возможно ли не пить чай на Сивенне и при этом соблюдать правила хорошего тона?

Старый патриций с неспешным поклоном, точно во времена аристократических приемов прошлого века, бесшумно удалился.

Риоз глянул вслед уходящей фигуре хозяина дома, и его заученные манеры показались ему смешными. Его образование было чисто военным; жизненный опыт — тоже. Выражаясь штампами, он не раз смотрел в лицо смерти, но смерти всегда очень знакомой и осязаемой. Так что не было ничего удивительного в том, что обожаемый всеми лев Двадцатого Флота в неожиданно затхлой атмосфере старинной комнаты почувствовал себя неуютно.

Генерал сообразил, что небольшие ящички из черного ивроида, которыми были уставлены полки — это книги. Названия их были ему незнакомы. Он догадался, что большое устройство в конце комнаты предназначено для перевода отобранных книг в изображение и звук. Он никогда не видел таких устройств в работе; но он слышал о них.

Как-то ему рассказали, что давным-давно, в те золотые века, когда Империя обнимала собой всю Галактику, такие устройства — и такие ряды книг — имелись в девяти домах из десяти.

Но теперь надо было следить за границами; книги оставались для стариков. А добрая половина всех рассказов о былых временах являлась мифом. И даже больше, чем половина.

Появился чай, и Риоз уселся. Дуцем Барр приподнял свою чашку.

— В вашу честь.

— Благодарю вас. В вашу.

Дуцем Барр неторопливо промолвил:

— Говорят, вы молоды. Вам тридцать пять?

— Почти. Тридцать четыре.

— В таком случае, — сказал Барр с мягким нажимом, — обязан с самого начала проинформировать вас, что я, к сожалению, не располагаю любовными чарами, напитками и зельями.

Равным же образом я никак не могу повлиять на склонности той молодой дамы, которая, быть может, привлекает вас.

— В этом отношении я не нуждаюсь в искусственной помощи, сударь, — к самодовольству, явственно прозвучавшему в голосе генерала, примешалось изумление. — Вы получаете много просьб о подобных вещицах?

— Достаточно. К несчастью, несведущая публика часто путает ученые занятия с магией, а любовные дела, видимо, требуют немалого волшебства.

— Это естественно. Но я отличаюсь от других. Я связываю ученые занятия только лишь с возможностью получать ответы на сложные вопросы.

Сивеннец серьезно заметил:

— Вы можете ошибаться — так же, как прочие!

— Так это или не так, сейчас выяснится.

Молодой генерал поставил чашку в мерцающий футляр и наполнил ее снова, с легким всплеском бросив в чай предложенную ему ароматическую капсулу.

— Скажите мне, патриций, кто такие волшебники? Настоящие волшебники.

Барр, казалось, был немного удивлен давно не употреблявшимся по отношению к нему титулом. Он сказал:

— Волшебников не существует.

— Но люди говорят о них. Сивенна кишит рассказами о них. Вокруг них слагаются легенды.

Есть какая-то странная связь между всем этим и группами ваших соотечественников, грезящих о древних временах и о том, что они именуют свободой и автономией. В конце концов это может представить угрозу государству.

Старик покачал головой.

— Зачем спрашивать меня? Или вы предчувствуете восстание со мной во главе?

Риоз пожал плечами.

— Нет. Ничуть. О, впрочем, эта мысль не так уж смехотворна. Ваш отец в свое время был изгнанником; вы сами — патриот и националист — тоже. Мне, как гостю, неудобно напоминать об этом, но дело того требует. Однако заговор в данный момент? Я сомневаюсь. За эти три поколения весь мятежный дух изгнан с Сивенны.

Старик, сделав над собой усилие, возразил:

— Я буду неделикатным хозяином, под стать вам. Я напомню вам, что один вице-король имел сходное с вами мнение о потерявших энтузиазм сивеннцах. Из-за указов этого вице-короля мой отец стал нищим беженцем, мои братья — мучениками, моя сестра — самоубийцей. И все-таки этот вице-король погиб страшной смертью от рук тех же рабски покорных сивеннцев.

— Ах да, вот вы и коснулись того, о чем мне хотелось поговорить. Уже три года, как загадочная смерть этого вице-короля не является для меня загадкой. В его личной охране служил один молодой солдат, поступки которого были достаточно любопытны. Этим солдатом были вы, но, думаю, в подробностях нет необходимости.

Барр был спокоен.

— Нет никакой. Что же вы предлагаете?

— Чтобы вы ответили на мой вопрос.

— Не под угрозами. Я стар, но еще не так стар, чтобы жизнь для меня значила чрезмерно много.