Установление и Империя

— Насколько эта информация достоверна; быть может, в вас говорит просто ярость?

Солдат овладел собой и немного успокоился.

— Моя ярость меня не ослепляет. Говорю вам, я побывал на мирах, лежащих ближе к Сивенне, чем к Установлению, и Империя там была лишь далеким мифом, а Купцы — жизненной реальностью.

Нас самих приняли за Купцов.

— А Установление само рассказало вам, что оно нацелилось на галактические владения?

— Рассказало! — Риоз снова разъярился. — Никто ничего не рассказывал. Официальные лица не говорили ни о чем, кроме как о деловых вопросах. Но я беседовал с простыми людьми. Я впитал мысли простонародья, их «предначертанную судьбу», их спокойное приятие великого будущего.

Такую вещь скрыть невозможно; да они и не стараются скрыть всеобщий оптимизм.

Сивеннец всем своим обликом явно выражал спокойное удовлетворение.

— Заметьте, что все до сих пор вами рассказанное очень точно подтверждает мою реконструкцию событий — которую я сделал на основе собранных мною скудных сведений.

— Без сомнения, — саркастически возразил Риоз, — я воздаю должное вашим аналитическим способностям. Но вы вроде бы откровенно и самоуверенно одобряете растущую опасность для владений Его Императорского Величества.

Барр безразлично пожал плечами, и тогда Риоз внезапно подался вперед, схватил старика за плечи и с неожиданной мягкостью, заглядывая ему в глаза, сказал:

— Ладно, патриций, оставим это. Я не желаю быть варваром. Лично мне наследственная сивеннская враждебность к Империи представляется ненавистным бременем, и я бы предпринял все, что в моей власти, дабы от него избавиться. Но мое поле деятельности — военное, и мне невозможно вмешиваться в гражданские дела. Стоит мне вмешаться, и меня тут же отзовут назад, лишив вас моей помощи. Вы это понимаете? Уверен, что понимаете. Так пусть хотя бы между мною и вами зверства сорокалетней давности будут возмещены вашим отмщением их творцу и соответственно позабыты. Я нуждаюсь в вашей помощи. Я честно признаю это.

В голосе молодого человека была нотка настойчивости, но голова Дуцема Барра мягко качнулась в явственно различимом жесте отрицания. Риоз сказал упрашивающе:

— Вы не хотите понять меня, патриций, и я сомневаюсь в собственной способности убедить вас. Я не могу пользоваться вашими аргументами. Ученый — вы, а не я. Но вот что я вам скажу. Что бы вы ни думали об Империи, вы должны признать ее великую услугу человечеству. Ее войска творили отдельные преступления, но в основном они были силой, служившей поддержанию мира и цивилизации. Это имперский флот создал Pax Imperium, две тысячи лет царивший над Галактикой.

Сопоставьте два тысячелетия мира под Звездолетом-и-Солнцем с предшествующими им двумя тысячелетиями межзвездной анархии.[3]) Припомните войны и опустошения тех давних дней и скажите мне, разве Империя со всеми ее ошибками не заслуживает сохранения?

— Припомните, — продолжал он горячо, — во что превратились внешние края Галактики со времени их отторжения и независимости, и спросите себя: неужто ради ничтожного чувства мести вы готовы превратить Сивенну из провинции, находящейся под защитой могучего флота, в варварскую частицу варварской Галактики, погруженной во фрагментарную независимость, всеобщую деградацию и нищету?

— Разве дела уже так плохи — и так скоро? — пробормотал сивеннец.

— Нет, — признался Риоз. — Без сомнения, проживи мы даже вчетверо больше, ничего опасного для нас на нашем веку бы не произошло. Но я борюсь за Империю; а также за воинские традиции, которые что-то значат для меня, и сути которых я не могу донести до вас. Именно воинской традиции, основанной на имперских идеях, я и служу.

— Вы впадаете в мистицизм, я же всегда находил затруднительным вникать в чьи-либо мистические фантазии.

— Но вы понимаете опасность этого Установления.

— Я же сам указал вам на это — и еще до того, как вы отправились в путешествие с Сивенны.

— Тогда вы хорошо понимаете, что оно либо будет остановлено сейчас, либо, возможно, вообще никогда. Вы знали об этом Установлении еще до того, как кто-либо слыхал о нем. Вы знаете о нем больше, чем кто-либо в Империи. Вы, вероятно, знаете, как его лучше всего атаковать; и вы, вероятно, можете предостеречь меня о его контрмерах. Давайте будем друзьями.

Дуцем Барр поднялся. Он открыто заявил:

— Та помощь, которую я мог бы вам оказать, ничего не значит. Поэтому я останусь в стороне, несмотря на ваши энергичные требования.

— О значении вашей помощи буду судить я.

— Нет, я вполне серьезен. Для сокрушения этого карликового мира недостаточна вся мощь Империи.