Уссурийск

– Сразу видно, что ты только с училища. Там порядок, дисциплина на должном уровне. А здесь… Я тоже помню своё училище, год назад выпустился из него. И нельзя не учитывать, что Уссурийский полк самый худший полк не только по дисциплине. Наш полк обычная чепэшная часть. К тому же, училище – это одно, а боевая часть – совсем другое дело.

Муратбаев в главном не согласился:

– Тем более, нужна воинская дисциплина в боевой части. Раз часть боевая, то и дисциплина должна соблюдаться по-боевому, строго. Уставы-то написаны в первую очередь для боевых частей.

– Ну, ладно, ладно! Я это понимаю лучше тебя. Через месяц не то будешь говорить. По себе знаю.

– Что буду говорить об этом через месяц, я сам лучше знаю. Но мне не ясно, откуда эти солдаты, – и Мурат кивнул головой в сторону солдат вновь усевшихся на скамеечку и о чём-то разговаривавших и смотревших в сторону лейтенантов.

– Ты спрашиваешь, из какого они подразделения?

– Нет, меня это не интересует. Что они делают в полку правительственной связи?

– Как что? – Гольцев ни поддельно рассмеялся и остановился у входа в столовую.

Мурат смотрел на рослого помощника дежурного и подозревал, что они не понимают друг друга. Пограничник не решался повторить свой вопрос под другим, так сказать, углом. Гольцев снисходительной улыбкой на лице сам повторился и продолжил:

– Как что? Служат в нашем полку. Ты что, раньше солдат не видел?

– Ещё как видел, и сколько угодно видел. У нас в училище целый батальон солдат служат. Так они не только офицерам, но и курсантам четвёртого курса воинскую честь отдают. Ну, ещё и на боевых заставах приходилось командовать солдатами пограничниками. Признаюсь, за четыре года никогда не видел солдата с таким разгильдяйством в форме одежды, что проявили эти трое на наших глазах.

– Да брось ты загибать! В нашем Баградском училище связи мы сами так же ходили и ещё похлеще. Слушай, ты не из института благородных кавалеров выпустился? Странные у тебя взгляды и понятия.

– Так что же, выходит, полковник Амриев сам что-то напутал.

– Какой ещё Амриев?

– Да полковник, из вашей правительственной связи.

– Ну, и что он там напутал?

– Он рассказывал мне, что в ваших частях солдаты и офицеры ходят на службе в гражданской одежде, что они друг к другу обращаются не по уставу, а несколько изысканно вежливыми обращениями.

Не обращая внимания на смех Гольцева, Мурат продолжал:

– И это ещё не всё. Он говорил, что у вас все офицеры коммунисты, а среди рядового состава шестьдесят, а то и семьдесят процентов из них имеют высшее образование.

– Во, даёшь! Ты шутник или же действительно нарвался на сказочника. Ты что, в армейские сказки веришь?

– Да-а, теперь мне не до шуток. Амриев морочил мне голову полчаса, а теперь мне хватило и пяти минут, чтобы понять, что я слушал из его уст красивую сказку. Получается, что он мне врал! Как он мог? Он же офицер, полковник, да ещё фронтовик!

– А ты знаешь, кого у нас называют сказочниками? Политработников! Они это могут. Кстати, я не коммунист хоть и офицер. А он, значит, говорил тебе, что у нас все офицеры обязательно коммунисты? Ну и брехло же этот твой Амриев! Но ладно пошли, а то время не ждёт.

– Пошли! А ты знаешь, ведь полковник Амриев политработник. Он мне сам сказал об этом.

Столовая полка правительственной связи КГБ представляла собой одноэтажное здание. Широкие двухстворчатые входные двери, не плотно закрывавшиеся, в своей нижней части были исполосованы чёрными неровными мазками, оставленными от многочисленных пинков солдатских сапог. Место в дверях, где был встроен врезной замок, создавало впечатление, будто раз в квартал, а то и чаще грубым способом неумелого мастера меняли эти замки на новые. Тёмное фойе хорошо скрывало давно не мытые стёкла на окнах и такие же не чистые стены. Потолочные светильники с шарообразными плафонами давно и надёжно исполняли роль аэродромов для многочисленных мух. Около одной трети матовых плафонов на светильниках отсутствовало. Поэтому не только лампочки были лишены защиты, но и крылатые насекомые были лишены этой части их взлётно-посадочных полигонов.

До завтрака личного состава полка оставалось более получаса. Поэтому в столовой находились только дежурные по полку, столовой, автопарку и лица кухонного наряда. Обеденные солдатские столы вытянулись в колонну по три. Мурат впервые видел такие длинные столы, рассчитанные каждый на десять человек. В качестве стульев служили деревянные цельные лавки, которые крепились к столам с его обеих сторон. Таким образом, с обеих сторон каждого стола могли разместиться по пять человек. Серый зал с тусклым освещением и с совершенно не аппетитным запахом, исходящим из варочного цеха, одерживали неоспоримую победу над желанием приятно утолить голод. Проёмы окон были оборудованы держателями для карнизов, которые видимо давно покинули свой пост вместе со шторами. Но возможно, штор никогда и не было здесь, а если и были, то, наверное, должны были бы сгореть от стыда за грязные стёкла на окнах и облупившуюся на них краску.