Успеть раньше смерти

– Кто вернулся? Не знаю, вроде никто не возвращался. Просто я только с делами разделался и к себе зашел, бумаги кое-какие взять, – а тут звонок – срочно вызывают, сигнал поступил. Одним словом, соседка пошла к Петровне проведать. Они тут после смерти Константина по очереди к ней все ходили. Ну, как говорится, соболезнование выражали. Нужно оно ей или нет, это другой вопрос. А тут, короче, соседка зашла, а Петровна лежит в сенях и уже не дышит. Эта в крик, соседей звать, в милицию звонить, в «Скорую»... Одним словом, вот такие дела, товарищ полковник. Не на много она племянника пережила. Но, судя по всему, ничего криминального – видимых следов нет. Скорее всего, сердце прихватило.

– Не похожа она на сердечницу! – сказал Гуров, оглядываясь по сторонам. – Я тебе вот что скажу – посторонних гнать отсюда нужно, и бригаду следственную вызывать. Тут очередным убийством пахнет...

– Лев Иванович! – негромко, но с упреком сказал Колядкин. – Мы же не в Москве. Вы сказали – с вас взятки гладки, а старлею нагорит. Если по каждой старушке следственную бригаду вызывать, у нас никаких бригад не хватит... И побойтесь бога, откуда здесь убийство! Участковый же говорит – никаких видимых следов.

– Значит, нужно искать невидимые! – с раздражением бросил Гуров. – Вскрытие поскорее произвести, причины смерти установить. Ну-ка, позвольте...

Он отстранил Кружкова и решительным шагом двинулся к сараю. В груди у него будто лежал холодный камень. Недоброе предчувствие превратилось почти в уверенность.

– А вы разве на тело посмотреть не хотите? – с недоумением крикнул ему вслед Кружков.

Гуров отмахнулся.

– Никого не пускать! – властно распорядился он.

У сарая его догнал Колядкин и вежливо, но неодобрительно заметил:

– А вы, можно сказать, в роль вошли, Лев Иванович! Из простого свидетеля превратились в главное действующее лицо сыска! Только все-таки не забывайте – полномочий у вас пока не очень много... Не хочу ни в чем упрекать, а все-таки это непорядок...

Гуров мельком обернулся, взглянул на неприятное треугольное лицо Колядкина, не удержался и сказал:

– Наверное, в детстве дворником мечтали стать, а, Павел Данилович? Все о порядке печетесь. А у вас под носом уже которое убийство...

– Помилуйте, откуда вам эти убийства мерещатся?! Умерла старушка от естественных причин. Сплошь и рядом старушки умирают, а вы сразу – убийство... Да, кстати, про ваше обещание-то мы едва не позабыли, верно? Тайник, сверток...

– Вы, может быть, и позабыли, а я нет! – отрезал Гуров. – Только...

Больше он ничего не стал объяснять, прошел в сарай, быстро осмотрел темные углы, нахмурился и полез туда, где совсем недавно лежал пакет со смертоносным содержимым. Теперь пакета не было.

Гуров молча слез, отряхнул руки. Колядкин смотрел на него с большим любопытством.

– Что? Пусто? – со скрытым злорадством спросил он. – В самом деле ничего? Какая жалость! Нет, серьезно? Может быть, вы спутали место?

– Помолчите! – буркнул Гуров. – Пакет забрали. Не следовало мне выпускать из виду... Эх! Ну что же, что выросло, то выросло. Нужно искать Шигина. Он был здесь совсем недавно. У вас в городе служебные собаки имеются?

– Есть парочка, – кивнул Колядкин. – Но сами понимаете, чтобы их задействовать, нужны основания. Вряд ли смерть от сердечной недостаточности...

Гуров махнул рукой и, не слушая, двинулся к выходу. Он действительно был будто связан здесь по рукам и ногам. Ясное дело, Колядкину нужно уводить внимание подальше от кладбищенских разборок. А смерти, которые тут случились, неизбежно возвращают внимание в прежнюю сторону. Вряд ли удастся что-то изменить, ведь Колядкин притащился в гостиницу неспроста. Его направил Веревкин, возможно, через своего приятеля городского прокурора. Наверняка не обошлось без звонка сверху. Их всех тут интересует только лакомый кусок земли, на котором можно освоить бабки, а то, что в этой земле покоится прах их предков... Вот и «Наследие», если верить словам Колядкина, – это всего лишь мыльный пузырь. Правда, дорогостоящий мыльный пузырь. За молчание этому пузырю тоже кое-что отвалили. Получается, что мой родственничек тут как бы один против целой армии, и надежды никакой нет. Одна надежда на меня, но меня он выгнал, а сам... Гуров еще раз задумался – видел ли он сегодня на кладбище Булавина, и действительно ли Булавин так бесцеремонно расправился с людьми Веревкина. Картина с избитыми архитекторами или строителями – кто они там, неважно – как-то не очень вязалась с образом одинокого благородного воина.

«Сплошной туман! – сердито подумал Гуров. – Может, я и в самом деле зря в это ввязался?».

Полковник вышел из сарая и на секунду зажмурился от яркого солнца. Открыв глаза, он убедился, что участковый Кружков неплохо справляется со своими обязанностями – почти все зеваки разошлись, только две-три соседки судачили по другую сторону забора. Видимо, это были свидетельницы или просто самые упорные дамы, на которых авторитет участкового не действовал.