Усмешки Клио 2

Понятное дело, «птенцы гнезда Петрова» быстренько сообразили, что к чему, и начали избегать не только жалоб на зубную боль — даже руку к щеке со страдальческим видом не прикладывали, во избежание. А то вырвет коронованный дантист-недоучка не больной, а соседний здоровый зуб, — куда пойдешь жаловаться?

В общем, свита царя зубную боль, буде та случалась, терпела, но виду не подавала. А вот люди новые, не знающие о монаршем хобби, попадались. Курс лечения прописывался и исполнялся тут же, не сходя с места, — повсюду за самодержцем следовал слуга с надлежащим комплектом инструментария.

* * *

Кстати, версия о том, что пристрастился Петр Алексеевич к своим зубодерным забавам на Британских островах, по зрелому размышлению представляется неубедительной. Дело в том, что английские дантисты в те времена практиковали простой, но крайне эффективный метод обезболивания — без затей пихали в ухо пациенту кончик докрасна раскаленного железного прута. Зубы и уши, как известно, связаны троичным нервом — и ошалевший от новой боли мученик про прежнюю забывал мгновенно.

Так вот, применение Петром британской анестезии историки не отмечают. А уж он бы не постеснялся, будьте уверены. И попробуй откажись…

Надо сказать, что про обезболивание, применяемое зубными врачами тех времен, вообще без содрогания читать невозможно. Напоить пациента до полусмерти, как делали в Голландии, — это еще самый мягкий и щадящий метод. Были способы и покруче… Например, в Испании сдавливали сосуды шеи до тех пор, пока клиент не приходил в нужное для дантиста — бессознательное — состояние. На севере Европы, в Скандинавии, практиковали обильные кровопускания, служившие той же цели. С простонародьем вообще не церемонились: в Германии всенепременной принадлежностью зубодера была киянка, то есть деревянная колотушка, — тюк по темечку, и копайся во рту без риска лишиться пальцев.

Хотя весьма эффективный анестетик, эфир, между прочим, был изобретен алхимиками очень давно, около 1200 года. И еще в 1540 году знаменитый Парацельс подробно описал его обезболивающие свойства и возможное применение в медицинской практике. Но консервативные стоматологи упрямо предпочитали свои колотушки и раскаленные прутки. Лишь в середине девятнадцатого века наметился глобальный прорыв: в 1846 для зубной анестезии начали использовать эфир (в Англии), на два года раньше в США — закись азота, так называемый веселящий газ; в 1847 году шотландские врачи впервые применили хлороформный наркоз.

Но и здесь не обошлось без накладок. Открытый в 1859 году кокаин к 80-м годам девятнадцатого века уверенно вытеснил все прочие анестетики: дешевый, безотказный, удобный в применении — если пациент (например, ребенок) боится инъекций, достаточно просто втереть порошок в десну… Правда, с годами проявился нежелательный побочный результат: к началу двадцатого века среди просвещенной части общества что в России, что в Европе и США, наблюдался повальный кокаинизм. Неинтеллигентные сословия сей бич эпохи затронул мало, пролетариев и крестьян зубодеры врачевали по старинке: деревянной колотушкой…

Однако же Петр Первый, повторюсь, работал в старой доброй голландской традиции: чарка водки из царских рук, вот и вся анестезия.

* * *

Но зубы — полбеды. Пережить потерю одного-другого можно. Так ведь Петр свой интерес к медицинским проблемам стоматологией не ограничил. К терапии, фармакологии и тому подобным дисциплинам царя не тянуло, там и в самом деле долго и скучно учиться надо. А вот хирургия — это по-нашему. Раз, два, отрезал, зашил…

В общем, обучение повторилось по той же методе: короткий инструктаж, присутствие на нескольких операциях, приобретенный набор инструментов… Но с пациентами дело обстояло сложнее. Нуждающиеся в операции люди лежали по своим домам или по богадельням, и при царском дворе не появлялись.

Однако и тут Петру Первому порой удавалось поживиться. Например, однажды он успешно излечил хирургическими методами от водянки супругу голландского купца Борста — сделал прокол, выпустил чуть ли не ведро жидкости. Купец был благодарен безмерно… Правда, жена его все-таки умерла, немного подпортив медицинский триумф царя-реформатора. Петр на неблагодарную женщину не обиделся, и даже в точности исполнил неписанное правило врачей того времени: на похоронах шествовал за гробом пациентки.

Не брезговал монарх и патологоанатомией. Учредив в 1706 году первый в России анатомический театр, неоднократно своею царственной рукой резал там трупы. Однажды Петр Алексеевич даже приказал не вскрывать тело придворного пажа, случайно утонувшего в Неве, подождать, пока он, император, разберется со срочными государственными делами, — очень, дескать, любопытственно заглянуть внутрь утопленника.

А вот интересно: если бы кто-то из современных государственных деятелей, или даже простых граждан, имел бы такое экстравагантное хобби, как бы его назвали? Маньяком, не иначе…

* * *