Усмешки Клио 2

И почему это запоздалое сообщение написал лично генсек партии? Ведь комкор хотя и высокий чин (вернее, в те годы — должность), но отнюдь не из приближенной к Кремлю армейской верхушки. Это гораздо позднее, репрессировав почти всех красных полководцев Гражданской, стране старательно навязывали мнение, что братоубийственную войну выиграли пять или шесть человек: Ворошилов, Буденный, Чапаев, Пархоменко, Котовский… Ну и еще примкнувший хорват Дундич. А в 1926 году героями первого ряда считались совсем другие люди.

Если же мое рассуждение неверно и Котовский уже тогда числился героем национального масштаба, то почему генеральный секретарь помещает эту заметку-некролог не на первой странице «Правды», а в региональном украинском издании?

И этот столь настойчивый упор на скромность… У Иосифа Виссарионовича ведь ни в одном труде ни одно слово просто так не употребляется…

Что же, по Украине в эти, прошедшие со дня смерти Котовского месяцы ходили упорные слухи о его нескромности, и Сталин решил лично опровергнуть?

Попробуем разобраться.

Но разобраться, предупреждаю, будет не просто. Хотя написано про Котовского преизрядно книг — и художественных, и документальных исследований, — полки книжного шкафа ломятся. Да еще и несколько фильмов снято… Информации — море. Да вот только то море мутноватое получилось… Ибо в основе и романов, и исследований, и фильмов в основном лежат автобиографии, собственноручно сочиненные нашим героем в разные годы. А эти ценнейшие первоисточники… как бы сказать помягче… отчаянно противоречат не только уцелевшим архивным документам, но и друг другу. А если грубо выразиться — врал Григорий Иванович, как сивый мерин.

Однако все же попробуем забросить невод в мутное море и выудить пару золотых рыбок…

* * *

Щедрой землей была на исходе девятнадцатого века Бессарабия. Благодатный климат, плодороднейшие почвы, трудолюбивый народ… Зерно и фрукты, мясо и молоко продавались далеко за пределы Молдавии, местные вина и коньяки получали медали на международных выставках.

Усадьбы бывших турецких князей, перешедших в русское подданство — владельцев огромных, протянувшихся на десятки и сотни верст поместий — были оборудованы по последнему слову техники: телефоны и выписанные аж из Америки электростанции (эдисоновские, постоянного тока); водопроводы с биде и ванными, центральное отопление с калориферами… На конюшнях, рядом с шикарными экипажами и чистокровными рысаками красовались заморские диковины — автомобили; пыхтели паровые молотилки и жужжали электрические маслобойки….

Одним словом, торжество прогресса и процветания.

Хотя процветать местные латифундисты предпочитали не дома, поражая немецкие и французские курорты широтой натуры и эксцентрическими выходками: шампанское лилось рекой, листопадом летели сторублевые купюры, кафешантанные красотки сверкали многокаратными бриллиантами, подаренными щедрыми поклонниками…

* * *

Известный советский писатель Борис Полевой приводит в своих многотомных военных мемуарах интересную историю, случившуюся гораздо позже, но корни которой уходят именно в те золотые годы. Дело было так:

Сразу после войны находился Полевой в группе советских журналистов, освещавших в Германии, в Нюрнберге, процесс над главарями третьего рейха. Был в той же группе корреспондент кишиневской газеты — центрального органа компартии Молдавской ССР. Фамилия у спецкора, естественно, вполне молдавская. И вот заходит он по окончании очередного судебного заседания с парой товарищей в местную точку общепита — не то кафе, не то крохотный ресторанчик — подкрепиться. Сорок шестой год в Германии был голодным и нищим, и пиво совсем не довоенное, и в сосисках гороховой муки куда больше, чем мяса. Но сервис — на высоте. Хозяин, пожилой немец, выходит к иностранным гостям самолично, не чинясь; знакомится, выражает надежду, что станут уважаемые герры его постоянными гостями… Словом, Европа-с.

Ну и молдавский спецкор, закаленный в боях с нашим общепитом, от такого непривычного обращения, понятно, размякает. И, что-то такое вспомнив про буржуазную привычку к чаевым, выкладывает сверх счета одну германскую марку. А это в послевоенной нишей Германии уже сумма немаленькая, и столующиеся тут же англичане и американцы на чай дают жалкие пфенниги…

И все, готово дело, пополз от такой щедрости между немцев упорный слух, имеющий источником хозяина ресторанчика: приехал богатый молдавский князь! Или уж, самое малое, молдавский боярин…