Усмешка Люцифера

После этого пиратское судно стало преображаться. Когда прошли остров Мадейра, Веселый Роджер сняли с мачты и запрятали в дальний угол трюма, а его место занял государственный флаг Британской империи. В Гибралтарский пролив они зашли уже респектабельным торгово-пассажирским судном, мирный вид и купеческое занятие которого должны были развеять те темные слухи, которые просачивались с далеких морей и окружали «Золотую лань». Но слухи есть всего-навсего слухи, они остаются пустой болтовней до тех пор, пока им не находится подтверждение. А как их подтвердить, если «Золотая лань» в Барселонском порту продала китайские шелка и индийские специи, загрузилась водой, птицей, свиньями и телятами, чтобы скрасить питание свежим мясом вместо надоевшей солонины? И взяла на борт пассажиров до Франции и Британии, то есть сделала именно то, что делают все торговые суда, возвращаясь из далеких рейсов!

Глава 7 Абордаж в постели

С трудом дождавшись времени заката, Дрейк вышел на пустынную палубу и остановился там, где встретил Абигайл. Волнение усиливалось, как в душе, так и на море. Порывистый ветер крепчал, срывая белые гребни с растущих на глазах волн и обдавая капитана дождем брызг. Огромный галеон стал заметно раскачиваться. Погода явно не подходила для свиданий.

«Неужели она не выйдет? — спрашивал себя Френсис раз за разом. — Нет, не может быть, непременно придет! Иначе я просто войду к ней и возьму силой на глазах этой чопорной толстухи! Да и тетку отдам изголодавшимся матросам, пусть порадуются…»

И Абигайл действительно пришла. Покачиваясь, держась за перила фальшборта, с трудом удерживаясь на ногах. Широкий кринолин сметал воду с палубы, на миг за ней оставался сухой след, но его тут же вновь покрывала влага. Она была бледна, волосы, накануне аккуратно собранные под шляпкой, небрежно спадали на плечи. Дрейк шагнул навстречу и, взяв под локоть, слегка привлек к себе, будто имел на это право.

— Что с вами, Абигайл?

— Качка… Она изматывает и отнимает все силы… Наверное, я просто не доберусь до берега. А тетя не в состоянии даже оторвать голову от подушки…

— Я, кажется, смогу вам помочь, — проговорил Френсис. — У меня в каюте есть склянка со специальной настойкой. Я, правда, никогда не прибегал к ее помощи, но некоторым пассажирам она неплохо помогала. Пойдемте — выпьете, и вам полегчает!

Не дожидаясь ответа, он решительно повлек девушку по лестницам к своей каюте и сразу провел в спальню, где предварительно зажег два фонаря на четыре свечи в каждом. В прикроватном шкафчике действительно стоял четырехугольный графинчик с темно-коричневой, сладковато пахнущей жидкостью. Это был настоящий ямайский ром, иногда Дрейк пил его на ночь, чтобы быстрей заснуть. Помогал ли он от качки, Дрейк не знал, но опыт подсказывал, что, во всяком случае, он никому еще не повредил.

Отлив огненную жидкость в серебряный кубок, Френсис протянул его девушке, которая зачарованно смотрела в большое окно на бушующую за кормой стихию. Абигайл отхлебнула, поморщилась, но, к его удивлению, допила до дна.

— Это же ром! — откашлявшись, произнесла она.

— Конечно! — согласился капитан. — Универсальное средство от всех болезней и неприятностей!

Ударившая в борт волна основательно качнула парусник, и капитан с пассажиркой упали на широкую кровать. Френсис обвил рукой ее стан и с силой прижал к себе гибкое тело…

— Абигайл, Абигайл… — горячечно шептал он. Капитан не знал, что надо говорить в подобных случаях приличной девушке: в портовых притонах разговоры не требуются, да и шлюхи понимают на всех языках только одно слово — «деньги».

— Неужели вы хотите воспользоваться моей беспомощностью? — почти простонала Абигайл. — Принесет ли вам лавры такая победа?

Но эти слова звучали не очень убедительно, тем более что она даже не предприняла хотя бы самой робкой попытки освободиться из мужских объятий. Или была не в состоянии, или не хотела. Все происходящее казалось необычным и странным, но Дрейк не задумывался над нюансами: он просто рвался вперед, как будто под выстрелами брал на абордаж вражеский корабль. Но сейчас в него не стреляли.

Он понимал, что Абигайл полностью находится в его власти, это кружило голову и возбуждало, хотя оправдывая сам себя, он считал, что ей тоже нравится его власть и она не хочет выходить из-под нее.

— Абигайл, Абигайл, — повторял он, подминая под себя хрупкое беспомощное тело. Потом впился губами в ее губы, ощутив пьяняще горьковатый вкус. И трудно было понять, был ли это вкус крови или только что выпитого рома. Девушка отвернула лицо, и он увидел на левой стороне тонкой шеи три родинки, расположенные как звезды Большой Медведицы в месте перехода от ковша в рукоятку. Белая кожа и эти родинки сулили новые открытия и распалили его еще больше.