Ускоренный реверс

Смуглый индус в самом деле выглядел несуразно худощавым, особенно рядом с более массивными товарищами, но зато смеялся чуть ли не громче всех. Так что настроение было в коллективе показательно отменным, несмотря на то, что собрались здесь недавно погибшие, которые вроде как плакаться должны и печалиться.

Оставалось только дождаться товарищей и убедиться, что те не при смерти находятся и двое из них действительно стали бессмертными.

Сцена 15

Вот рядом с такой весёлой компанией, после вспышки перехода, и появился «домик», пышущий жаром, словно пару часов простоявший под прямым южным солнцем.

Створки раскрылись, и тотчас раздался басистый голос Шестого:

– Почему к нам на грудь не бросаются девушки с цветами?! – Гладрик Литогорский первый выскочил наружу, несколькими движениями сбрасывая с себя разгрузку с батареями и оружием, вздымая руки кверху и патетически взывая к стальному своду холла: – Ну здравствуй, бессмертие!

Следом за ним, чуть прихрамывая на левую ногу, выбрался ещё один бессмертный, Седьмой. Но при этом он только держал в своей руке винтовку, всё остальное вооружение, похоже, сбросил ещё на верхней плоскости резервуара. Будучи самым молодым в компании, сейчас Александр Дьюк смотрелся ещё моложе от легко читаемых переживаний на его лице. Причём растерянность и недоверие просматривались в нём больше всего. Кажется, он сомневался в своей новой ипостаси, о чём и заявил во всеуслышание:

– Никакого единения с донором! И воспоминаний о жизни там за всё последнее время – не появилось! Братцы, что же это творится-то?!

Третий выживший десантник, имеющий прозвище по порядковому номеру Первый, тоже оказался сравнительно в нормальном состоянии. Это если не считать ранения в левое плечо, где разорванные куски скафандра смешались с окровавленной кожей. Но правую руку обладатель бакенбард поднял в знак приветствия и улыбкой встретил бросившихся к нему товарищей:

– Да нормально я… не умираю… – Пока его вынимали с сиденья и переносили в двенадцать рук на ложе выдвижного модуля, кривился не столько от боли, как от криков Седьмого и его недоумевающих вопросов:

– Да уймите его! Он ещё в «домике» меня достал своими «что» да «почему»!..

Получивший значительный объём информации по данной теме, принц Астаахарский под ногами у товарищей не мешался, хотя внутренне рвался помочь. Разум подсказал стоять на месте и сразу начинать очередную лекцию ликбеза. Уложился быстро, пересказав все нюансы и варианты, после которых сознание копии воссоединялось с сознанием донора.

Всё это время Первый, чтоб не упустить рассказа Фредди, упирался здоровой рукой так, словно это ему сейчас предстояло заснуть во время исцеления и попасть в самого себя тамошнего. Пришлось Десятому применить власть, чуть ли не лично заталкивая модуль в стенку со словами:

– А нечего понижать дееспособность нашего десятка, затягивая лечение! – после чего повернулся к замершему Седьмому. – Господин Дьюк! А тебе особое приглашение делать? Заскакивай в модуль!

– Так я вроде здоров, – заикнулся было тот.

– Нога повреждена!

– Да ерунда, вывих всего лишь…

– Всё равно – не боец! – прозвучал вердикт временного командира. – Ну-ка, господа, поможем «увальню юному, сомневающемуся».

Товарищи грохнули смехом, легко уложили вяло сопротивляющегося бессмертного в ложе модуля и стали заталкивать в стенку. Разве что Шестой, как самый заинтересованный в данном процессе, крикнул в уменьшающуюся щель:

– Выздоравливай быстрей! И сразу ко мне: расскажешь, какие были ощущения у донора!..

– Ошибаешься, – возразил ему Пятый, – не у донора, а у… у-у-у… него самого… как бы…

Все замерли, пытаясь себя представить на месте Седьмого. По сути, никакого шока произойти у донора не должно. Потому как это один и тот же человек, как бы вдруг, правда, совершенно неожиданно, «вспомнит» всё, что с ним произошло на Полигоне. И три смерти, пережитые на заданиях, вспомнит, как же без этого. А с другой стороны, как себя ощутит «копия», неожиданно попадающая в совершенно иную ситуацию? Хорошо, если там покой и праздность, но ведь не стоило забывать, что на родине Александра Дьюка шла ядерная война, там могла сейчас быть невесть насколько ответственная ситуация и… вдруг раз! Копия, имеющая некое моральное преимущество из-за знания, нежданно врывается в собственное тело. А это тело как раз разогналось и вот-вот взовьётся в максимальном по дальности прыжке, пытаясь перепрыгнуть глубокую пропасть.

Может такое быть? Гипотетически? Может! И не только подобное, а что и похлеще случается. Особенно во время ядерных катаклизмов. Так что с некоторым опозданием Фредерик пожалел, что так поторопился с излечением товарища. Скорей всего, следовало Александра подготовить, настроить должным образом, чтобы он мягко «возвращался в себя», стараясь не помешать ведущимся там действиям.

Теперь-то уже ничего назад не вернёшь! Только и следовало задавить грызущие душу сомнения иными, неотложными, присущими распорядку дня делами.