Ускользающее пламя

Изнуренная бессонной ночью, Серинис поднялась, умылась и оделась в скромное темно-синее шерстяное платье. Собрав волосы в тугой узел на затылке, она пощипала щеки, чтобы к ним прилила кровь. Едва она успела завершить туалет. Билли Тодд принес поднос с завтраком. Обычно улыбчивый, Билли был молчалив и бледен.

— Что случилось, Билли? — с беспокойством спросила Серинис, глядя, как он ставит поднос на стол.

Отводя глаза, юнга покачал головой:

— Ничего, мэм. Все как обычно.

Ответ не убедил Серинис: она знала, как внезапно подкрадываются болезни, и понимала, что их жертвой может стать даже такой крепкий паренек, как Билли.

— Может, ты болен?

— Нет, что вы, мэм!

Войдя в каюту, Билли оставил дверь приоткрытой, и Серинис прислушалась, пытаясь различить уже привычные звуки утренней суеты на палубе. Но сегодня на корабле царила гнетущая тишина.

Необъяснимый ужас охватил Серинис.

— Билли, ты уверен?

Паренек поспешил к двери, явно не желая отвечать на вопросы.

— За подносом я приду позднее, мэм. — Чуть помедлив, он добавил: — Сегодня утром вам не стоит покидать каюту.

Юнга покраснел, быстро кивнул и удалился. Серинис задумчиво уставилась на поднос с едой. Тишина оглушала подобно грому барабанов. Наконец любопытство победило, и Серинис подошла к двери и застыла на пороге, прислушиваясь. В зловещем молчании не слышалось ни единого привычного звука.

На борту «Смельчака» почти сотня человек. Что заставило их молчать? Серинис терялась в догадках. Она не слышала ни выкриков вахтенного, ни обрывков песен и фраз, которые долетали до ее каюты по утрам, — ничего, кроме тишины.

Серинис осторожно выскользнула в коридор и поднялась по трапу. К своему изумлению, она обнаружила, что вся команда в гробовом молчании собралась на главной палубе и выстроилась шеренгами. Матросы стояли, слегка расставив ноги, сцепив руки за спиной, глядя в сторону полубака. Они заслоняли обзор, и Серинис поднялась еще на несколько ступенек, чтобы лучше видеть, но тут же пожалела о своем поступке. Лицом к фок-мачте стоял обнаженный до пояса матрос, его руки были подняты над головой, связаны и прикручены веревкой к мачте. Рядом с ним возвышался помощник боцмана, коренастый мужчина с огромными руками. В кулаке он сжимал плетку-девятихвостку.

Никогда в жизни Серинис не доводилось видеть плеть столь угрожающего вида. Поспешно отвернувшись, она поискала взглядом Бо. Он стоял на полубаке — мрачный, прямой, излучающий власть и силу. Сердце Серинис ушло в пятки. Мистер Оукс выступил вперед и громко объявил:

— Матрос Редмонд Уилсон, признанный виновным в нарушении своего долга, хранении спиртных напитков на борту судна и злоупотреблении ими, а также подвергнувший опасности жизнь Томаса Гровера, остальных членов команды и нанесший ущерб кораблю, приговорен к двадцати ударам. Приговор будет исполнен немедленно.

Никто не шевельнулся, кроме помощника боцмана, который взглянул на Бо. Единственным кивком капитан «Смельчака» подал сигнал к началу наказания. Плетка со свистом рассекла воздух, коснулась живой плоти и исторгла рев боли из уст матроса. Серинис вздрогнула и невольно вскрикнула от ужаса. В последовавшей мертвой тишине все обернулись в ее сторону.

Серинис хотела сбежать, но гордость требовала ответить за свой проступок. Едва дыша, она поднялась на палубу и застыла в ожидании. Оказавшийся поблизости Билли Тодд в испуге уставился на нее. Во взглядах остальных членов команды читались самые разные эмоции — от недоверия до сочувствия.

Бо, вне себя от ярости, направился к ней, и матросы расступились, освобождая путь. Схватив жену за локоть, капитан без единого слова стащил ее вниз по трапу и повел по коридору к каюте.

— Вам не следовало выходить на палубу. — Он втолкнул ее в открытую дверь. — Разве Билли не предупредил вас?

— Предупредил, — с дрожью в голосе призналась Серинис.

— Обычно я не отдаю такие распоряжения без причины, — сухо продолжил Бо. — В будущем, мадам, будьте любезны следовать им.

— Непременно, — прошептала Серинис, боясь расплакаться.

Заметив влажный блеск в ее глазах, Бо шагнул ближе, но вдруг опомнился: еще немного, и он попытался бы извиниться перед ней. Круто развернувшись, он покинул каюту.

Приглушенные вопли Редмонда Уилсона доносились до каюты. Даже зажав уши, Серинис слышала их. Она понимала, что матрос заслужил наказание, а сама она не имеет права вмешиваться в дела мужа. Она и без того опозорила его перед матросами.

Вскоре крики прекратились, их сменил обычный корабельный шум, но к каюте Серинис никто не подошел. Она решила, что на этот раз не покинет свое убежище без разрешения.

Билли Тодд не появился ни во время обеда, ни к ужину Впрочем, отсутствие еды не тревожило Серинис — она знала, что не сумеет проглотить ни кусочка. Темнота сгущалась, волнение девушки неуклонно нарастало. Очевидно, ее оставили в одиночестве, чтобы она осознала свою вину и раскаялась в невольном преступлении.

Наконец за дверью послышались шаги, и Серинис с трудом заставила себя встать. Лицо вошедшего Бо по-прежнему было мрачным.

— Почему вы не зажгли лампу? — удивленно огляделся он.