Ущелье белых духов

— К сырому мясу приучай постепенно. Пока корми молоком, манной кашей, давай костную муку. Но не упусти время: у собаки может появиться отвращение к сырому мясу, и тогда уже ничего не сделаешь. Купи книгу «Служебное собаководство» и обучай по ней. Собака эта очень легко поддаётся дрессировке.

Домой Витальку геологи привезли на мотоцикле.

Уже наступил вечер, когда он вошёл в комнату со щенком на руках. Дед, отец и мать сидели за столом. Мать уже, видно, рассказала о собаке, потому что никто не удивился.

Виталька пустил щенка на пол, и тот, неуклюже переваливаясь и барахтаясь, пополз в угол.

Дед, широкоплечий и медлительный, встал из-за стола и молча наклонился над щенком. Щенок тыкался толстой мордочкой во все стороны, пока не наткнулся на край половика. Нашёл уголок, присосался к нему, сладко зачмокал и затих.

— Рановато отняли, — сказал старик. — Ну ничего, выживет…

Виталька достал заранее приготовленную соску. Налил в бутылочку молока. Осторожно оторвал щенка от половика. Щенок был слабый и тёплый с нежно-розовым голым животиком. Когда Виталька покормил его, все по очереди подержали щенка на руках. Дольше всех его не выпускал из своих огромных жёстких ладоней дед. Гладил пальцем мордочку, щекотал животик и довольно ухмылялся в бороду.

После него детально оглядел собаку отец.

— Кобель. — Он повертел в руках щенка, словно потрошёную курицу.

Дед, поглаживая бороду, непонятным пристальным взглядом смотрел на него.

— И такое стоит шестьдесят рублей? — продолжал отец. — За что только не платят люди деньги? Конечно, пусть будет. Раз такая цена ему, собака эта — те же деньги.

— Это уж как получится, — заметил дед.

— А? — Отец посмотрел на него и растерянно заморгал.

Виталька давно заметил, что отец избегал пристальных глаз деда. Разговаривая с ним, глядел куда-то вбок. Да и разговаривали-то они редко.

— Иной раз щенок вроде и ничего, — пояснил дед, — а собака получается дрянная. Бывает и наоборот.

— И то верно, — согласился отец. — Корми его, возись с ним, а вырастет — изьян какой-нибудь обнаружится.

— Изьян изьяну рознь. — Дед взглянул на Витальку. — Надо судить по тому, для чего растишь собаку. Помню, до войны у меня был сеттер — не чистый, помесь с таксой. Небольшая такая, неказистая с виду собака — на выставку бы её и близко не пустили, а я с ней восемь лет охотился и не променял бы её ни на какую чистопородную, будь у неё хоть двадцать медалей и дипломов. А после, как пришёл с фронта, взял чистокровного спаниеля, думал натаскать его на птицу; мучился с ним, мучился и всё без толку, но красавец был — как раз для выставки.

— Сколько же за него могут дать, как он вырастет? — отец опустил на пол щенка.

— Зачем тебе это знать? — покосился на него дед. — Продать, что ли, собираешься?

— Просто не излишне знать.

— Это как раз и зависит от того, какие у него обнаружатся изъяны.

— Какие? — насторожился отец.

— Кто знает, — пожал плечами дед. — Плохой экстерьер, нестандартный рост, неправильный прикус — мало ли что может быть.

— Вроде кота в мешке, значит, взяли. А сожрёт он, поди, пока вырастет, сотни на полторы, а то и на две, не меньше.

— Брось ты подсчитывать, — сказала мать. Она сидела на корточках перед щенком и осторожно гладила его. — Молока, что ли, у нас не хватит? Да и потом много ли ему будет надо? Кости выбрасываем, суп иной раз выливаем. И с чего ему быть плохой собакой?

— Суп выливаем, — фыркнул отец. — Тогда поросёнка надо кормить. Там уж дело верное, не прогадаешь. На экстерьер поросёнка-то больно не глядят. — Он тихо рассмеялся.

Дед молча встал и ушёл в свою комнату.

2

На следующее утро дед стал готовиться к охоте. На его столе стоял рекопер — приспособление для снаряжения патронов, весы с маленькими гирьками, мерки для пороха и дроби, навойник, нож для резки пыжей. Обычным у охотников прибором «барклай» дед никогда не пользовался, он объяснил Витальке, что этот прибор портит капсюли и вдавливает донную часть гильзы, оттого и бывают осечки.

Дед одну за другой вытаскивал пули из патронов своего карабина и досыпал порох.

Виталька стоял рядом и следил за его работой. Он знал, что дед досыпает в патроны порох, когда идёт на медведя. Обычный винтовочный заряд был слишком слаб. Пуля закипала в медвежьем сале, не пробивала его.

Но время охоты на медведя ещё не пришло, а дед готовил уйму патронов. И почему-то на этот раз не позволил Витальке помогать ему. Да и пороха сыпал больше, чем надо.

— На кого ты собираешься охотиться, дедушка? — спросил мальчик.

— Это на всякий случай, — неохотно ответил дед.

«Какой случай? — подумал Виталька. — Если на волка, то годятся обычные патроны. А он сыплет столько пороху, как будто собирается охотиться на слонов».

Давно уже Виталька догадывался, что у деда есть какая-то тайна. Зимой дед обычно охотился на соболя где-то далеко в горах. Всю зиму жил в горном лесу, в избушке. Возвращался весной и сдавал шкурки в заготконтору. Иногда ходил на медведя.