Урусут

Вихрем в палату ворвалась Нина, сначала, увидев отца спящим, оторопела – ей же сказали, что он вышел из комы! – но узрев на нем халат и услышав работающий телевизор, все поняла и с разбегу кинулась к нему.

– Папа! – кричала она, чуть ли не пританцовывая. – Папа!

Он поднял единственное веко, все мигом вспомнил и прижал ее к себе, крепко-крепко, целовал волосы и не давал ей от себя оторваться, потому как лились слезы, и ему не хотелось, чтобы она их видела. В дверях стояла Анна и просто улыбалась.

Она верила в успех, но где-то там глубоко-глубоко внутри, ибо все, как один, как и перед поездкой на Кавказ, твердили: «Шансов нет, шансов нет». Когда она впервые переступила порог этой палаты и увидела бледно-синего, безжизненного Олега, с трубкой во рту, подключенного к аппарату вентиляции легких, с катетером в вене, под капельницей, с датчиками, посмотрела на кривые линии и четкие цифры на нескольких мониторах, у нее совсем опустились руки, и только безудержный оптимизм дочери позволял ей удержаться от отчаянья.

«Папа поправится, – твердила Нина, – очень скоро, вот увидишь, я точно знаю».

Так, как сегодня, она еще никогда не гоняла. Забрала дочку из школы – та радостно вопила по пути к выходу, переполошив всех учеников и учителей – и только сели в машину, как Анна стала давить, давить на газ, заклиная: «Только б не остановили, только б не гаишники». Пронесло – и вот они, двое, хнычут друг на друге, два самых близких человека, вернее, один пока что еще маленький человечек, а второй большой, но инфантильный, сильный, но глупый. Дурак. Скалолаз, блин. Одноглазый Джо.

Анна подошла и обняла их обоих. Так и простояли несколько минут. Наконец, Олег отпустил дочурку, та завертелась и закружилась по палате, приговаривая:

– Я говорила! Я говорила! Я знала!

– Что ты говорила, колокольчик? – спросил отец, вытирая глаз.

– Сначала – что ты жив, потом – что скоро выйдешь из комы. Знала, знала, знала!

Супруга наклонилась и осторожно поцеловала его в губы. Он обнял ее и горячо зашептал на ухо:

– Прости меня, прости, за все прости…

Она погладила ему щеку и ответила:

– Прощаю. Теперь все будет по-другому.

– Да, – шептал он. – Совсем по-другому.

– Да выключи же этот чертов телевизор! – попросила жена.

– Конечно, – засуетился он и щелкнул пультом. – Мне сказали, что ты наняла для моих поисков экспедицию?

– Это Нина, – Анна показала на дочь, – инициатор.

– Правда, котенок?

– Ну не совсем, – засмущалась та, – мы с мамой вместе надумали, потом Паша все здорово организовал…

– Молодцы. И как меня искали?

– Рота МЧС, – ответила жена. – Полный самолет с оборудованием. Ил-76. Бурили лед на площади в девять квадратных километров.

– Ого.

– Пашка, – сказала дочка, – работал вместе с ними, когда тебя из пещеры поднимали. А мы сидели с рацией в гостинице.

– В какой гостинице?

– На Чегете, – пояснила супруга. – В той же самой, где ты перед походом останавливался. Я и все вещи вертолетом увезла. И твои, и… Ну, и твоих товарищей. За питерскими мальчик из их клуба приезжал. Общалась я и с женой того, которого звали Бобчев – много чего она мне сказала. Мне и стыдно было, и горько. Все говорила, это ты их туда потащил. Ну, что я могла ответить? Молчала и глаза прятала. Четверо детей – как ей теперь одной?

– Не оставим, – жестко сказал Олег. – Даже обсуждать нечего. А как вы-то на Кавказ решились отправиться?

– Да так. Вместе с эмчеэсниками и летели. Как десантники.

– Я даже не пикнула ни разу! – сообщила Нина. – А потом на вертолете! А потом, к вечеру, Пашка на связь выходит – говорит, нашли тебя! Только постеснялся сказать, что ты в коме. Ну, мы, как узнали, поплакали чуть-чуть, – дочка почесала макушку, – а потом решили бороться. Я себе сказала – если буду приезжать каждый день, папа скоро проснется. Так и вышло.

– Иди сюда, – сказал Олег, и когда девочка подошла, обнял ее. – Помнишь, я тебе сон свой рассказывал?

– Конечно, помню.

– Он оказался вещим. Я застрял в другом измерении. Появилась ты, и меня спасла. Я тебя очень сильно люблю.

– Я тебя тоже!

Анна кашлянула.

– Ну, и чтоб знал – и самолет МЧС, и клинику эту организовал Владимирович. А весь процесс контролировал Ширко.

– А платил кто? – Белый Лоб тискал Нинку, та, смеясь, отбивалась.

– Ты. То есть я – твоими деньгами.

– Я знал, – засмеялся Олег, – что мои деньги мне когда-нибудь пригодятся! Так и вышло!

Супруга посмотрела на часы.

– Сейчас Игорь подъедет. Думаю, будет с минуты на минуту.

– Какой Игорь? – машинально переспросил Белолобов, продолжая играться с дочкой.

– У-у-у, – расстроилась Анна, подошла и села рядом. – Нина, – попросила девочку, – подожди минуту. Олег, – тронула мужа за плечо. – Игорь прилетел. Еще пять дней назад. У нас останавливаться не захотел, живет в гостинице. Я ему звонила, он давно выехал, в принципе, уже должен здесь быть.

– Игорь? – Белый Лоб внимательно смотрел на жену. У той медленно набухла на веке слезинка, она быстро ее смахнула.