Уровни Эдема

— Вообще не новость, — буркнула Лена, перехватывая топор поудобнее.

А я встал рядом с колдуньями и включил обретенный талант, сопоставляя увиденное с шорохами и шепотами, далеко разносившимися в ночи.

— Две новости, — сглотнув ком в горле, выдал я бравурным тоном. — Оно не огромное. Его просто много. Очень много.

На нас лавиной неслась орда ящеров, и только берег скрывал от взгляда не самую приятную картину, наверняка различимую в свете вновь выбравшейся из-за туч луны. Сотня их, может две. Нет опыта, чтобы считать их правильно и точно, есть только неприятное сосущее чувство под солнечным сплетением.

— Бежим? — Чуть сбившимся тоном предложил Михаил.

Хорошая идея, мне сразу понравилась.

— Вы можете их убить? — Обратился я к колдуньям с определенным сомнением.

Был я даже несколько спокоен в своем вопросе. Ну а что переживать — мост мы переходили половину часа, а до первых Гуров метров четыреста, и если исходить из стандартного времени стометровки для большой вооруженной ящерицы, будут они тут через минуту. Бросится же в холодную воду означает смерть, равно как и бег вдоль берега в темноте.

— Н-нет, — качнула Саавалей, неотрывно смотря в сторону берега, будто завороженная.

И только дрожь в руках отдавалась в туго натянутой повязке, закрепленной на медном кольце.

— Копье, — вцепилась мне в плечо Сааналея, буквально крича и тут же повторила. — Копье! Используй копье, маг! Ты же убил божество, ты же не лжешь, я вижу!

Ее небольшие кулачки то сжимались на моем плече, то резко расслаблялись, будто от меня било током — легкие гримасы боли показывались на напряженном лице, в отчаянии и до крови закусившем губу.

— Я обязательно его использую, — качнул я согласно головой, обретя меланхоличное спокойствие, которое бывает после смирения с неизбежным.

— Так покорми его! — В отчаянии крикнула во весь голос она.

Потому что таиться не было причин — бег тысячи ног уже слышался надвигающейся лавиной, и уже нельзя было обмануться, что бегут они не к нам, не за нами, не по нашу судьбу.

— Чем⁈ — Гаркнул я на нее.

— Любым своим слугой! Ну же! — Неожиданно жестко и сильно ухватила она ворот стоящего рядом Алексея и буквально бросила его мне под ноги.

А затем рухнула сама от дикой и страшной боли, пронзившей все ее тело до вопля боля. Ее сестра тут же упала рядом, обнимая ее и не позволяя битья головой о землю от боли. Кара за непослушание настигла обеих — без моей на то команды.

— Иначе мы все умрем, — прохрипела Сааналея. — Хуже, чем умрем. И твой слуга тоже все равно умрет.

В растерянности перевел взгляд от нее на спину Алексея, кое-как пытавшегося встать на ноги, опираясь руками о сырую землю, и подхватить выпавший из рук меч.

Этот мир вновь требовал заплатить за свою жизнь чужой.

— Я не стану, — ответил я на чужом языке замершему поодаль Михаилу.

Ответил и, отпустив медное кольцо, бросился на колени, чуть дрожащими руками вытягивая из камешка-архиватора упрятанное добро.

— Что ты делаешь⁈ — Шипела рядом колдунья. — Просто убей его!

— Молчи, презренная Са, — шикнул на нее, быстренько перебирая свертки ткани.

Где он, где же он. Он обязан быть тут…

Шум набегающей волны ящеров над головами уже распался топотом отдельных ног, наполнился лязгом железа и победным ревом.

— Лена, где этот гребанный камень от хоббита⁈ — Рявкул я скорее от отчаяния.

— Он у меня, — охотно отозвалась девушка, падая рядом на колени и протягивая мутный камешек.

— Какого демона он у тебя⁈

— П-просто… Ну…

Женщины!!!

— Фиг с ним, бросай на землю! Да не к ним, мне под ноги!!! — Еле удержал я Лену от опрометчивого замаха.

А затем подхватил копье и осторожно приложил к камешку лезвие. Никакой реакции — чувство обреченного ужаса схватило за горло.

— Обухом копья! Обухом! — Крикнула презренная Са.

Я резко вскочил на ноги, отметив на вершине берега силуэты резко затормозивших Гуоров. Еще мгновение — и два момента совпали на дикой, всеми забытой земле.

Слитный вопль радости и предвкушения ящеров, жаждущих потехи и мяса.

И совсем неслышный удар копья по камешку… Который в следующий удар сердца обернулся бешеным ревом пламени, ударившим из лезвия копья к небесам. И в этом реве потонул топот врага, его вопли и крик, его лязг доспехов и надежды на вкусную человечину этой ночью.

Впрочем, кое в чем я был неправ — топот остался, но был он теперь от спешно удаляющейся толпы. И крик ящера тоже огласил ночь — но в этот раз он был исполнен тоски и отчаяния, предупреждающей соплеменников о близкой беде.

— Сережа, ты самый-самый лучший, — толкнулось со всхлипом в бок.

Посмотрел ниже — Таня обнимает. Еще мгновение, и ее вместе со мной заключила в объятия Лилия.

— Ты зачем камень сперла? — Поискав взглядом смущенно стоявшую поодаль Лену, строго спросил у нее.

— Я боялась, что ты станешь таким, как Михаил… — Виновато шаркнула она ножкой. — Извини.

— Ладно, — смягчился я, чувствуя, как теплые волны от огня отогревают замерзшую было от ужаса душу. — Можешь меня обнять.

— А можно я не…

— Можешь обнять, — чуть строго повторил я, и с довольством принял новые объятия.