Уровень Дельта

Дима восстановил ситуацию в столовой. Ангелы видят действительность не так, как люди или мутанты. Но даже с самой ангельской точки зрения с ситуацией все тоже было чисто. В беседе с Машей Ризенгри вспомнил Дюшку. Вот оно, это воспоминание, пожалуйста! Воспоминание Риза о Дюшке заняло пространство под скворечником, оно было расплывчатым, и со стороны казалось, что шест торчит прямо из спины одного из Плюшкиных. После появления этих образов Риз говорит: «Я ни за что отсюда не убегу, я стану первым». То есть он остается в школе исключительно из-за друга. Доказать, что тот был лучше, чем о нем думают. Очень положительное желание. Сразу после этого – луч.

– Не сразу после этого, – заметил Старик.

– Ну да, – согласился Дима. – Он еще повторил те слова, которые говорил, когда над ним промелькнул тонкий луч тогда, в лощине, когда он пытался помочь Дюшке. Он добавил: «Я сделаю это, даже если все ангелы и все мутанты на свете будут против. И еще запомни: мне не плохо и мне никогда не будет плохо, потому что я вообще не знаю, что это такое». Ну, насчет «не плохо» он явно блефовал…

– Нет, стоп, Дим, не блефовал. И именно в этом вся суть. Он повторил свои слова не просто так, он на самом деле так и не понял, что такое плохо. Ему, ставшему человеком, теперь больно, противно, обидно, досадно, но не плохо. И оттого, что он постоянно употребляет именно это слово, ничего не меняется! Ризенгри просто вынужден приспосабливаться к новым условиям – и он к ним приспосабливается. Вот и все. Ему жутко неуютно, но не плохо в человеческом или ангельском смыслах этого слова. А ты же знаешь, тот, кто не знает, что такое плохо, никогда не сможет понять, что такое хорошо. Никогда. И он по-прежнему не испытывает никаких настоящих человеческих чувств. Он научился вызывать в себе определенные состояния – и только. Это не ответ, идущий от сердца, не свет души. Это как лампочка над головой. Захотел – включил. Не захотел – темнота.

– Риз безнадежен? – уныло переспросил Дима.

– Увы. Он не просто безнадежен. Он… он опасен. Повторяю. Его лучи – это не истинная реакция души. Это мимикрия. Ты очень опытный ангел, но ты не понял того, что перед тобой – подделка. О Рональде и говорить нечего. Да что там Рон – я, эксперт, и то не сразу разобрался. Сегодня мы имеем на Земле-11 одного Ризенгри, а завтра мы запутаемся в этих мутантах четвертого порядка, и рано или поздно один из них проникнет в наши ряды. Это будет конец ангелам. Да и вообще конец.

Старк подплыл к длинному прибору и принялся с ним что-то делать. Дима понял, что делает Старик. Ведь они оба находились в сверхтонком состоянии.

Диди. На самом деле описание разговора Старика и Димы Чахлыка очень далеко от того общения, которое происходило у них на самом деле. Пришлось специально написать так, будто они разговаривали, как обычные люди, чтобы читателю было удобнее. В реальности находиться в многомерной триакистетра-эдрической комнате возможно только в сверхтонком состоянии, то есть как бы в состоянии растворенной в воде краски. Общение в этом состоянии – это не то чтобы мгновенная передача информации, а как будто у всех «растворенных» один общий мозг – не как у инфилоперов, становящихся Мебби Клейном, а иначе. Но есть и общее: вы не разговариваете, вы просто знаете то, что знаете, – вот и все.

Но поскольку не все читатели – инфилоперы, мы, чтобы не запутаться, будем делать вид, будто Дима со Стариком просто двигались в обычном пространстве обычным способом и переговаривались, то есть обменивались фразами.

…– Так, – сказал Дима, поняв, что делает Старик. – Но ведь ты сам перед Новым годом решил, что конец света на Земле-11 временно отменяется!

– Мы не можем допустить дальнейшего развития таких существ, как Риз Шортэндлонг. Мутанты давно подготовили свой конец своим неразумным поведением, вот пусть они его и получат. Мы предотвратили восемнадцать неизбежных фатальных катастроф на их планете только за последний год, и это не считая более мелких неприятностей. А сколько раз мы спасали их раньше! Ты вспомни!

Дима вспомнил.