Уровень 2

– Есть тут такой странный артефакт. Выглядит как комната. Что там внутри – никто не знает, ибо в здравом уме никто из нее не выходил. Да и не заходил бы, будь их воля. Попадающий туда теряет память. Всю. У некоторых даже двигательные навыки пропадают и человек заново ходить учится. Последнее что бедняги помнят – яркий красный свет.

– А зачем они тогда туда заходят?

– В том то и дело, что она блуждающая и появляется неожиданно. Человек, не глядя, открывает, как ему кажется, знакомую дверь, а там она его поджидает. Или идет кто-то в незнакомое место – в гости, скажем – и не знает, как выглядит нужный дом. Тут то комната его и может подловить. Не обращал внимание, что местные всегда стучат и ждут, когда хозяин выйдет, а не сразу заходят внутрь. Вот все дело в этой гадости.

– Эрлик к нам вломился просто так… – по привычке возразил Илья.

– Ну на то он и бессмертный. Комната ему не страшна, потому ему и не показывается, а вот остальных калечит будь здоров. Ну так попробуешь помочь? Мальчику семь лет. Месяц назад потерял память начисто. Ходить кое-как научился, а в остальном слюни пускает как младенец. Мозг в этом возрасте уже не так просто научить даже простой речи.

– А чем я могу помочь?

– Я не знаю. Ты мне скажи, сможешь или нет. Я в мозгах ковыряться не умею.

– Ой ли? – поморщился Илья, но сил ссориться у него сейчас не было, – Далеко он живет?

– Мальчишка с матерью стоит за углом. Если скажешь, позову.

– Ну давай, попробую, – нехотя согласился он. Раз идти никуда не надо, то почему бы и нет?

Худая, осунувшаяся и по виду глубоко несчастная женщина подвела малолетнего дебила. Слюни и сопли тот действительно пускать умел и делал это с большой охотой.

Илье стало брезгливо.

Что он тут сможет сделать? Внушить? Даже если бы способность не пропала начисто, то все равно работала только пару минут. Ну в таком поломанном мозге может и больше, но все равно не вариант для того, чтобы мальчишку поправить.

Что он может?

Разве только…

Илья поежился.

Делиться памятью он не любил. Это было настолько невыносимо интимно, что, попробовав раз на заре открытия своего дара, он больше никогда не возвращался к этой теме.

Илья мог прочитать воспоминания другого человека, только если раскрывал в ответ свою память за тот же период времени. Например, чтобы узнать, чем девушка занималась вчера, ему приходилось поделиться с ней всеми своими воспоминаниями за день. Всеми, без исключения. Даже внутренними размышлениями. Разумы словно на секунду сливались и смешивали память за нужный период. Каждый раз Илье казалось, будто чужие люди воруют его личность, так как знают все мысли, даже самые неприятные и потаенные. К тому же ни разу это ни к чему хорошему не приводило.

Но тут перед ним пустой сосуд. Липкий, слюнявый, противный, но пустой.

Что думал Илья до семи лет? Было ли там нечто такое, чего он никогда никому не хотел бы показывать? Если и так, то сам он уже все забыл и стыдиться этого точно не будет.

Илья брезгливо взял мальчика пальцами за виски, стараясь не испачкаться в размазанных по физиономии соплях.

«А не станет ли он мной, если все, что он будет помнить, это мои воспоминания?» – подумал Илья, но решил, что это в любом случае лучше, чем слюнявый дебил до старости.

Мозг действительно был пуст. В голове ребенка были только смутные размазанные призраки событий последнего месяца, потому что разум мальчика их ни понять, ни обработать не мог. Илья не лез туда – просто ощутил, что они есть, как полубредовый сон.

Что будет, если наполнить этого мальчишку собой?

Он вспомнил себя в семь лет. Первая модель самолетика, школа… Нет. Нужно еще раньше. Начнем с самых простых функций. Илья никогда не погружался в свою память так глубоко. Никогда не уходил в тот период, когда родители – все еще боги.

Это было мерзко. Тогда он был еще слишком глупым и слишком сентиментальным, или как там это еще назвать, когда радуешься просто тому, что папа и мама рядом, а ты лежишь между ними на диване и смотришь вместе взрослые передачи по телевизору. И пусть там нет ничего интересного и понятного, но тебе и не надо. Главное, что они рядом и тебе так хорошо и спокойно…

Илья поежился, и с удивлением осознал, что его младенческое прошлое легко располагается по нужным полочкам в разуме мальчика. Тот, как губка, впитывал знакомое, отторгая на периферию телевизор и все остальное непонятное, что принадлежало лично Илье.

Отлично!

Он распахнул разум полностью и вылил в ребенка всю свою жизнь до поступления в школу. Ощущение было омерзительное: словно его вырвало.

Илья отпустил виски мальчишки и привалился обратно к стенке кузни:

– Я сделал все, что мог, – устало пояснил он Снежане, – а теперь оставьте меня и дайте поспать.

– Мама? – послышалось сзади.

Илья с интересом обернулся. Мать, не веря, смотрела в глаза сыну.

– Мама, почему ты плачешь? Как мы тут оказались?

Снежана улыбнулась.

– Ок. Повезло. Ну теперь вы оставите меня в покое? – пробурчал Илья.

– Нет. Может хватит строить из себя обиженного принца в изгнании, – весело заявила она.

Женщина с ребенком подошли ближе.