Уроборос

Пламя исчезло из Врат. Проход работал, но души беспорядочно сновали туда-сюда. Только гибриды не могли пройти дальше.

Зарычав, я пнула воду Стикса, словно тот мог дать мне ответ на главный вопрос.

Где ты, Всевышний?

Ведь если мы еще не свалились в Бездну, значит вы оба все же существуете.

Сейчас

Безмолвная Валери

Назар уже просто безвольно шел следом, не сопротивляясь. Не знаю, может быть он испытывал хотя бы немного раскаяния за все, что сделал. В принципе сложно понять что-то про других, когда тебя самого разрывает на миллионы частиц и мысль остается лишь одна.

Скорее.

Прекратить агонию длиною в семь тысяч лет. Уйти за Врата. Пройти через Пламя и очиститься. Исчезнуть и продолжить вечное течение жизни. Всего Мира. Прервать цикл и вернуть все. Жаль было лишь что я не узнаю, получилось или нет. Но Всевышний говорит, что после Пламени это не будет меня беспокоить. Все станет хорошо и спокойно. Внутри. Исчезнет боль, уничтожающее чувство вины. Всевышний говорит, что наш Мир так устроен, что для мертвых только одно место — Врата. Без разницы, каким ты был человеком. Твоя прошлая жизнь будет влиять на поступки и характер в следующей. Наказание тоже идет после перерождения. А за Вратами тихо и спокойно.

Может быть Назар поэтому перестал сопротивляться? Он тоже хочет, чтобы стало тихо. Отключить звук и почувствовать полное всепоглощающее ничто. Смотря на воду Стикса я чувствовала, как в разум возвращается агония.

Это так странно.

Я все равно хочу жить.

После всего хочу. Может быть потому что мне нужно понять, что меня простили, что все смогла исправить. Или просто из-за того, что так и не увидела Эрику. Маленькую Лили, что сдружилась с Максом.

Но я сделаю то, что должна. Так правильно.

— Всевышний, — я повернулась к стоящему за спиной Оливеру, — тело Исиды. Я не уверена, что оно не станет тянуть меня из-за Врат. Все же все эти годы я постоянно в него возвращалась.

— Когда Пламя проснется, оно очистится в нем, не переживай, — Оливер закусил губу, — я не знаю через сколько времени, но как только Врата откроются полностью — все вокруг них неминуемо будет исчезать в Пламени. Обещаю, все будет хорошо.

Раскинув мозгами, кивнула. В конце концов это в их интересах, чтобы в Мире не осталось ничего со смешанным потоком. Это правильно. Так что если останется Исида, они найдут и отправят за Врата. На этот раз уж точно. Эрик тихо уселся на берегу, вглядываясь в воду. От размеренного дыхания рубашка на спине натягивалась, а мне захотелось прикоснуться.

Но тогда он не сможет.

Рука дернулась но тут же приземлилась на траву, жадно ощупывая ее.

Он не знает, в чем разница наших чувств. Понимает лишь, что связь работает у меня по другому и я не чувствую того же. Оливер поклялся не рассказывать ему до того, как мы пройдем за Врата. После, когда связь будет уничтожена, он сам решит, стоит Эрику знать правду или нет.

Я никогда не любила Алана. Боялась, сходила с ума и тянулась, несмотря ни на что. Из-за связи. Такова она была с моей стороны.

Зато я точно знаю, что люблю Эрика по настоящему. То, что я почувствовала, когда он умирал. Когда начал стареть. Когда … Да всегда. Когда вот так же смотрела на его спину, пока он стоял лицом к существам Пограничного леса. Отдавал свою жизнь за весь Мир.

Никакая это не связь. Почему-то от этого становилось легче.

Я могу чувствовать даже после всего.

Я люблю Эрика Крейна.

И сделаю то, за что он смог бы после гордиться мной. Если после всего в нем останется хоть что-то человеческое.

— У вас пара минут, — сказал Оливер, делая шаг назад, — пока я побеседую с Назаром.

Брови поползли вверх от удивления. Он дает нам попрощаться? Объясниться? Или продлевает агонию? Прижав к себе ноги я положила подбородок на колени. В принципе заметила, что так переносить любую боль легче.

Если эту боль можно было переносить.

— Стать бессмертными, чтобы умереть, — от голоса Крейна я дернулась в сторону, а он усмехнулся, — как он догадался?

— Души, — закашлялась, пытаясь заставить работать голосовые связки, — твоя бессмертна. Связь потоками объединила души, наделив ее свойствами обеих сторон. Если убить нас в смертных телах, то ничего не произойдет. Он же пробовал так тоже, — тяжело сглотнула слюну, отворачиваясь.

— Помню, — по голосу слышу, как он нахмурился, — просто. Твою мать, — прошипел Крейн, а я кивнула.

— Слишком много всего, — тихо закончила за него, рассматривая сбившиеся в кровь пальцы, — не удается сразу найти нужное. Привыкнешь. Всевышнему тоже всегда было сложно, но время все решало. Просто сейчас пока твоя память пытается работать как человеческая. Чувства и мозг восстановятся до прежнего уровня и это перестанет приносить тебе такую боль, когда будет обретено равновесие.

— Столько пройти вместе, — он усмехается, а я отворачиваюсь сильнее, — чтобы конец был таким.

— Ну я всегда мечтала тебя хорошенько отделать, — пытаюсь придать голосу как можно больше беззаботности.