Уроборос

Исида окутывала ноги, поглаживая каждый уставший миллиметр кожи. Только я почему-то ничего не чувствую. Как-то странно. Я попробовала вытащить неестественно побелевшие конечности, но ничего не вышло. Кожа словно слилась воедино с мирно струящимся потоком воды. Почему-то не было никаких запахов. Это ударило по сознанию первым. Я втягивала носом воздух и абсолютно ничего не чувствовала. Ну видимо с ума каждый сходит по своему.

Хотя бы снова не в бурлящем потоке, а на берегу.

Но и никакого шума тоже не было. Ни звука. Словно кто-то поставил весь Мир на беззвучный режим. Нахмурившись, я наклонилась ближе к воде. Нет, не показалось. Ни журчания, ни всплеска. Даже никакой запоздалой птица на дереве.

А почему, собственно, запоздалой?

Стоило мысли пролететь, как яркое сияющее солнце стремительно покатилось к горизонту. Удивленно приподняв брови, я попробовала сосчитать удары сердца. Это же просто Исида, Валери, что ты так разнервничалась?

Раз.

Но… Стука нет. Я ждала, но удара так и не последовало. Очень интересно. Приложив ладонь к груди я лишь почувствовала тонкую ткань рубашки. Но оно не стучало.

Интересный фокус.

Я перестала дышать. Ничего не произошло. Просто ребра не ходят ходуном и все. Закусив губу, нажала сильнее, стараясь вызвать хоть каплю крови, но ничего не происходило. Жутковато становилось с каждой секундой все больше. Сознание тут, но ничего не происходит.

Совсем.

Это я так остатки разума сейчас потеряю точно.

Исида забурлила. Вода в реке почернела, покрылась мутью и пошла пузырями. Словно где-то глубоко на дне пробили дыру, а воронка все засасывала туда, перешивая и выбрасывая всю грязь. Но ведь все это происходило в том же беззвучной режиме. Я попробовала поступить как с солнцем, но не вышло. Река тут явно была своим элементом и жила сама по себе.

Еще бы понять, где это “тут”.

Черная макушка, показавшаяся над водой, заставила меня вздрогнуть. Отплевываясь от воды и грязи, человек тряс головой, пытаясь невидящими глазами рассмотреть, что происходит вокруг.

Я даже сначала решила, что это я.

Но нет. Оливер погрузился обратно в Исиду, а через секунду уже сидел рядом со мной щурясь на солнце. Его одежда и волосы были сухими, а сам он выглядел ровно так же, как в тот день, когда я увидела его впервые.

— Рассказывай, — его голос ударил по перепонкам.

Приложив руки к ушам, я не ощутила звука, когда отлепила их. Его губы не шевелились, когда Рабос говорил со мной. Вот это мне совсем не нравится. Оливер повернул голову и засмеялся.

— Нет, если тебе так удобнее, — лицо перекосилось, — давай так.

Привычные движения вернулись, а я внутренне немного расслабилась. Ладно, попробуем.

— Почему я не могу вытащить ноги? — я кивнула на реку.

Бровь Оливера удивленно приподнялась.

— А ты разве хочешь?

— А почему ты просто не можешь ответить? — парировала я.

Оливер засмеялся, вглядываясь в мои глаза.

— Так я же сказал “рассказывай”, а не “спрашивай”. Разные вещи, не находишь?

Тряхнув головой, я снова уставилась на Исиду. Вода успокоилась, поблескивая в лучах высоко стоящего солнца. Снова? Светило словно издевалось надо мной, всем своим видом демонстрируя парящую жару, но я не ощущала лучей на своей коже. Вот и приехали, конечно.

— Ты правда здесь? — снова попробовала спросить я.

— А ты здесь?

Да, так далеко мы не уедем. Я снова посмотрела на Оливера, который словно нежился на солнце. Хотя. Он же тоже не чувствует его? Тряхнув головой, я попробовала облизать губы. На удивление, собственное касание было ощутимо. Немного подумав, я резко дернулась, ущипнув Оливера за плечо.

Он не дернулся.

Зато мою руку ровно в том месте пронзила маленькая точечка боли. Потерев плечо, я снова повернулась к Оливеру. Мысли крутились очень медленно, но Всевышний смотрел, выжидая.

— На самом деле тебя здесь нет, — попробовала предположить я, но Рабос не двигался, — ничего не понимаю, помогай давай!

Оливер развел руками в стороны, проводя ладонью по траве.

— Так, — вслух стала рассуждать я, — ну или ты здесь, но в моей голове.

Оливер прищурился.

— А разве это нам сейчас важно? — Рабос вздохнул, потянув носом воздух, создавая обманчивую картину перед глазами какого-то неуловимого аромата, — ты же снова пытаешься примерить то, что происходит, на какую-то стандартную призму понимания. Накладываешь оценки на действия. Но, — Оливер усмехнулся, — то, с чем мы столкнулись. Разве оно нуждается в стандартной оценке? Можно ли протащить через понятие человеческой логики действия того, кто не человек, Валери?

От обиды я ударила рукой по земле.

— Но вот сейчас же ты говоришь! Почему нельзя ответить на вопрос?

Оливер снова улыбнулся, поправляя волосы.

— Я говорю? — что-то неуловимое блеснуло в его глазах, — Разве хоть что-то из того, чего ты не знаешь сама?

Нахмурившись, я посмотрела внимательнее на лицо Оливера.

— Это визуализация моего подсознания, — он не двигался, — я о чем-то хочу спросить тебя, потому что думаю, что об этом можешь знать ты, но уже сама это знаю. Так?

— Ты сейчас кого спрашиваешь? — улыбнулся Оливер.

А я облизнула губы.