Урга и Унгерн

Я наспех рассказал ему о своих опытах, упомянув о том, что последствия его легкомысленного поступка могут носить трагический характер.

– Судя по вашим словам, вы ведь все равно планировали попробовать сей раствор. Считайте меня теперь подопытной крысой, если у вас, конечно, не хватит смелости присоединиться ко мне, честно испытав действие вашего препарата.

Он протянул мне чашку, я принял ее из рук барона и, чтобы не бороться с нерешительностью, выпил содержимое одним глотком. После этого, слабо отдавая себе отчет в происходящем, я осушил еще две чашки, уравняв наши с Унгерном шансы. В следующий миг меня охватил испуг. Мне стало страшно от того, что я наделал, но запоздалое отчаяние, как я надеялся, не отразилось на моем лице.

– Вы напуганы… – Барон с улыбкой похлопал меня по плечу. – Но вы не трус! Не позволяйте страху проникать к вам в сердце, бесстрашие – лучшее противоядие. Как скоро это вещество начнет действовать?

– Минут двадцать, я полагаю, у нас с вами есть в запасе.

– Замечательно, господин Рерих. Как видите, ваша фамилия мне известна, кое-что я слышал и о ваших трудах в этом монастыре. Вижу, как у вас тут широко поставлено дело, не знаю, какой вы ученый, но хозяйственник вы одаренный.

– Я тоже кое-что слышал о вас, господин Унгерн, от некоторых очевидцев. Не думал, что мы встретимся в столь необычных обстоятельствах.

– Надеюсь, обстоятельствах для нас не трагичных. – Барон, улыбаясь, беззаботно скинул с плеча брезентовый мешок, достал оттуда небольшой китайский термос и, наполнив опустевшие чашки теплым напитком, предложил мне присесть. – У меня в термосе чай. Нам можно выпить по чашечке до того, как ваш препарат начнет свое действие?

– Думаю, нам уже ничего особенно не повредит, – согласился я с собеседником. Присел на подушки и, взяв чашу в руки, сделал глоток.

То, что происходило в следующие часы, описывать не возьмусь. Да и решись я на это, пожалуй, вышло бы что-то бессвязное и гротескное. Грань реальности была размыта настолько, что поток галлюцинаций вперемешку с волнами новых ощущений начисто смыл все контуры разумного, погрузив меня в какой-то круговорот образов, мыслей, мест и времен.

Хронометр показывал, что прошло полтора часа, но по моим представлениям выходило значительно больше. Когда я очнулся, барона рядом не оказалось. Запертая мною дверь была выбита, многие приборы и посуда лежали на полу, одна из масляных ламп опрокинута – чудом не случилось пожара. Еще некоторое время я приходил в себя, прислушиваясь к новым ощущениям. Мир представлялся мне в каком-то необычном ракурсе. Звуки, запахи, пространство и время текли по-иному. Испарина покрывала мое лицо, сердце мощно колотилось о стенки грудной клетки. Я решил найти барона и двинулся по коридорам монастырской пристройки. Бежал в полной темноте, но видел при этом все замечательно. Я интуитивно знал, что барон совсем недавно был тут, угадывалось его присутствие, так собака чувствует свежий остывающий след. Выскочив наружу, я на мгновение замер. Студеный ветер, горные вершины, молодой месяц и звездная пыль показались мне новым чудесным миром, который я видел впервые. Удаляющийся топот копыт в непроглядной чаще леса убедил меня в том, что лошадь уносит барона прочь от монастыря в сторону Урги. Даже при свете дня скакать по каменистым тропам в этих местах чрезвычайно опасно. Щебневые скаты и крутые серпантины заставляли путников не раз спешиваться и в страхе пересекать опасные участки пешком. Лошадь барона храпела и ржала вдали, мчась вместе со всадником к месту неминуемой гибели. А вскоре все звуки стихли. И только филин ухал над лесом тревожно и гулко.

Я решил пройтись по тропе, надеясь, что барон не ускакал слишком далеко. Страха не чувствовал вовсе, было ощущение спокойного счастья, силы и чистоты. Сначала шаг мой ускорился, а затем я неожиданно перешел на бег. Ловко пригибаясь, я несся по тропе в глубокой темноте. Там, где тропа шла под уклон и пересекала ручей, я внезапно свернул в сторону и начал отчаянный подъем к вершине на четвереньках. Удивительным образом минуя острые сучья, отвесные куски скальных пород, я очень быстро двигался вперед и вверх, ощущая бешеный ритм сердцебиения. Где-то надо мной ухал филин, я все отчетливее слышал его и теперь держал ориентир на этот приближающийся звук. Ели с исполинскими стволами и огромными густыми лапами закрывали небосвод. Бежать по мягкой опавшей хвое было легко, она скрадывала шум шагов. Я цеплялся руками и ногами за выступы и ветки до тех пор, пока наконец не остановился в нерешительности.