Урга и Унгерн

Прощание не было долгим. Я разыскал в городе Бурдукова, тот удивился приказу Унгерна выдвигаться вместе со мной на Улясутай, но явно не расстроился. Обещал собраться до вечера. Весь день я готовил к походу свой обоз, получал на складах амуницию, сдавал дела Торновскому. Уже затемно двинулись из Урги по Улясутайскому тракту. Я ехал на заднем сиденье автомобиля, который был уже модернизирован Лисовским под военный транспорт. Пулемет «Кольт» с коробками патронов лежал у меня в ногах, в случае необходимости его можно было довольно быстро установить на приваренную над водительским местом турель. Лисовский научил меня, как это делать. Казаки скакали сзади, замыкая колонну из нескольких верблюдов, груженных патронами и гранатами.

Скорость отряда была невысокой, за сутки мы проходили по сорок-пятьдесят верст, часто останавливались у колодцев, грелись и кормились в юртах кочевников. Дней за шесть добрались до Ван-Хурэ. Казагранди в городе не было, но сообщили, что он приедет со дня на день. Я, как начальник отряда, принял решение дождаться его на месте, а заодно пополнить запас продовольствия. В аймак прибывали новобранцы, активно формировались новые сотни, полным ходом шло обучение в военной школе. Дела были поставлены в Ван-Хурэ чрезвычайно организованно.

Ждать нам пришлось совсем недолго. Казагранди прискакал на следующий день. Сразу же принял меня. Я поделился с ним новостями, рассказал о происходящей в Урге подготовке похода на Чойрын и отсыпал ему по-братски метамфетамину. Он попросил у меня патронов, жалуясь на то, что их катастрофически не хватает. Пришлось отказать, он не обиделся. Прощались в спешке, Казагранди ушел с головой в формирование нового русско-монгольского отряда из прибывших иркутских повстанцев, казаков-забайкальцев, мобилизованных русских бурят и монголов.

До Улясутая шли почти две недели, происшествий в пути не случилось, чему все были рады. По предложению Бурдукова в город обоз вести не стали.

– Пока выясним, что да как. Тут ведь китайцы всем заведуют. Давай, Кирилл, наш небольшой караван отведем в пригород к складам господина Блонского, управляющего крупной американской фирмой «Андерс и Майер». Он человек надежный, и, кроме того, у нас с ним давние дружеские и деловые отношения.

Бурдуков рассказал, как нам добраться до складов и фактории Блонского, который принял нас действительно чрезвычайно радушно. Он же довольно подробно описал сложную ситуацию, что на этот момент сложилась в Улясутае.

Город Улясутай располагался в тысяче верст к западу от Урги. Свое название получил от монгольского слова «улияс», что значит «тополь». Тополями был обсажен не только сам город, но и обочины трактов, которые шли от Улясутая во все концы Халхи. Деревья защищали дороги от заносов зимой, а жарким летом дарили путникам и караванам благодатную тень. Караванов было много. Улясутай в силу своего географического положения являлся одним из крупных центров верблюжьей караванной торговли не только на пути между Кобдо и Ургой. Он также связывал столицу с оазисом Хами, расположенным на юге, с Джунгарией и Кашгарией, находящимися на северо-западе.

Весь Улясутайский район Сайннойонханского аймака с давних пор являлся не только мясной, но и сырьевой базой как для Иркутской губернии, так и для Якутской области. Иркутск находился в три раза ближе, чем Урга, до него была даже проведена телеграфная линия, а по тракту на иркутском направлении имелось несколько газолиновых станций, где можно было пополнить запас бензина и исправить мелкие автомобильные поломки.

В городе располагалось множество русских факторий и иностранных фирм, по большей части американских. Господин Блонский в Улясутае представлял интересы одной из таких компаний, но при этом, как русский колонист, отстаивал интересы и своих земляков. По этой причине он был официальным представителем всех иностранных колоний и пользовался авторитетом у монгольской власти в лице законно избранного местными князьями сайда – мудрого старца Чултун-бэйсэ.

Население Улясутая составляло чуть больше трех тысяч человек, причем две с половиной тысячи из них были китайцами. Китайский гарнизон в городе насчитывал до трех сотен бойцов, имелись казармы и военный склад. Гамины в подобных условиях чувствовали собственную силу и устанавливали в Улясутае свои порядки. Однако в город с юга прибывало все больше русских офицеров и солдат, спасавшихся бегством от большевиков. Бежавшие стекались в аймак из различных воинских частей и сбивались теперь в небольшие группы. Эти группы враждовали между собой и никак не могли определиться с тем, кто же станет единым командующим русских войск в Улясутае.