Урфин Джюс и его деревянные солдаты

Ее опасения были напрасны. Железный Дровосек умел владеть собой, а Страшиле сидение в карцере досталось дорого. От сырости подземелья краски полиняли на его лице, и он плохо видел и слышал, а разговаривать мог только шепотом. В данном положении это, впрочем, было кстати.

Увидев Элли, Дровосек и Страшила ринулись было к ней, но, заметив позади моряка, остановились. Они знали Чарли Блека по рассказам вороны, и все же ими овладело смущение.

Чарли дружески приветствовал новых знакомых. В ответ Страшила шаркнул соломенной ножкой, а Дровосек снял с железной головы воронку и очень вежливо раскланялся.

Черные глазки Кагги-Карр так и сияли от гордости: ведь она, ворона, выполнила такое поручение, с которым вряд ли справился бы кто-нибудь другой.

После горячих приветствий Элли заговорила о судьбе Дина Гиора и Фараманта.

– Вы сейчас можете уйти с нами через подземный ход, но им тогда несдобровать, – разъяснила девочка.

Дровосек сказал:

– Если они из-за нас погибнут, мое сердце разорвется от горя…

Он заплакал, слезы скатились на челюсти, и челюсти сразу заржавели. Дровосек отчаянно замотал головой, не в силах сказать слово. К счастью, масленка была у его пояса. Страшила хотел смазать челюсти, но сослепу попал Дровосеку в ухо. Не скоро удалось ему сделать все как следует, и тогда Дровосек заговорил:

– Страшила, пусти в ход свои мудрые мозги, придумай что-нибудь!

Страшила грустно прошептал:

– С моими мудрыми мозгами что-то неладно. Они отсырели, пока я висел в карцере…

В разговор вмешалась Кагги-Карр:

– Фарамант и Дин Гиор сидят в подвале на заднем дворе. К их окну есть ход из каморки повара.

– Так это же превосходно! – воскликнул Чарли Блек и испуганно прикрыл себе рот рукой. – У меня есть вещь, которая принесет узникам освобождение. Весь вопрос в том, как ее передать…

Он порылся в рюкзаке и вытащил стальную пилу.

– Этой пилой можно перепилить любую решетку.

– Да, но как ее доставить туда? – прошептал Страшила. – Ах, если бы не испортились мои мудрые мозги… А сейчас мне ничего нейдет в голову, и от этого мне очень плохо…

Элли бросилась к Страшиле, начала гладить его, утешая:

– Мой славный, не надо огорчаться, за тебя буду думать я!

Наступило томительное молчание. Чтобы попасть во дворец и увидеть узников хотя бы через решетку окна, надо было выйти из тюремной башни. Но дверь, ведущая наружу, охранялась дуболомами, а другой ход шел через подземную пещеру, где бродил Шестилапый.

Кто решится пройти там один?

Положение казалось безвыходным. Неужели придется бросить Фараманта и Дина Гиора на расправу жестокому Урфину?

Кагги-Карр встрепенулась.

– Я снесу узникам пилу, – воскликнула она. – Меня не удержат ни стены, ни решетки.

Предложение вороны показалось очень хорошим, но – увы! – Кагги-Карр не могла удержать в клюве пилу. Инструмент был слишком тяжел, он перетягивал голову вороны вниз, а потом выскальзывал из клюва. Все опять призадумались.

Вдруг Элли подняла палец, призывая к вниманию.

– Я придумала, – сказала она, и все радостно встрепенулись. – Дядя Чарли, ты спустишь меня отсюда на веревке.

– С ума ты сошла, девочка? – проворчал моряк. – Сразу попасться в лапы охраны?

– Да нет же, дядя Чарли, – возразила Элли. – Дуболомы сторожат только ту сторону, где дверь, а на другую не обращают никакого внимания. Посмотри сам!

– Но почему именно ты? – спросил он. – Разве не может отправиться кто-нибудь из нас?

– A КТО? He ты же, не Страшила и не Железный Дровосек. Да вам и не пролезть между прутьями решетки! – торжествующе закончила девочка.

В рюкзаке Элли хранилось платье, подаренное ей доброй женой Према Кокуса. Элли была ростом со взрослых женщин Волшебной страны, и платье как раз приходилось ей впору. Оно было не голубое, а зеленое, потому что жена Кокуса была родом из Изумрудной страны и не потеряла любви к зеленому цвету.

Элли переоделась. Чарли Блек достал из своего универсального рюкзака кисточку и черную тушь, провел морщинки по ее лбу, щекам, подбородку, и через три минуты перед ним стояла пожилая фермерша Изумрудной страны.

– Клянусь пальмами Куру-Кусу! – воскликнул Чарли. – Тебя не узнает ни один шпион в мире… Но подожди! Тебе нужен предлог, чтобы идти в город.

– А я уже придумала предлог, не беспокойся!

Моряк опоясал Элли под мышками широкой лямкой, а к лямке привязал хорошую бечевку. Элли взяла корзинку и протиснулась между прутьями, поддерживавшими кровлю.

Дровосек караулил противоположную сторону: никто из дуболомов не собирался отправиться обходом вокруг башни.

Моряк медленно спускал Элли, а та упиралась руками в изрытый непогодами и временем бок башни. Наконец она коснулась ногами земли.

Смелая девочка сбросила лямку, которую моряк тотчас втянул наверх, послала дяде воздушный поцелуй и неторопливо пошла к дороге.

Чарли Блек следил за ней с бьющимся сердцем и успокоился лишь тогда, когда Элли достигла дороги, вымощенной желтым кирпичом, и помахала ему рукой.