Уральский Монстр

Отвёртка, перочинный нож с чёрной ручкой и двумя лезвиями, маленький перочинный с костяной накладкой на ручке, сапожный нож.

Все изъятые в ходе обыска вещи были отправлены на судебно-химическую экспертизу с целью поиска следов крови и спермы. Далее о результатах этих исследований будет сказано особо.

В Отделе уголовного розыска областного Управления РКМ знали о проводимом в Нижнем Тагиле расследовании исчезновения Риты Фоминой. Поскольку возраст пропавшей девочки соответствовал возрасту жертв Винничевского, а расстояние от Свердловска до Нижнего Тагила можно было преодолеть поездом всего за 3 часа, то представлялось логичным предположить причастность арестанта и к этому случаю. 25 октября заместитель начальника ОУР областного Управления РКМ Крысин направил в адрес начальника Тагильского городского отдела милиции лейтенанта Синицкого спецсообщение следующего содержания: «Срочно. Секретно. В спецсообщении от 16/X-39 г. за №50/C Вами сообщалось об исчезновении ребёнка – 2-летней Маргариты Фоминой – дочери гр-ки Фоминой Софии Михайловны, причём указывалось, что имеется подозрение в хищении ребёнка Слобцовым Германом Ивановичем – сожителем Фоминой. Просим сообщить, в каком положении находится расследование данного дела…» На следующий день лейтенант Синицкий «спустил» это сообщение своему подчинённому, начальнику городского уголовного розыска, о чём свидетельствует резолюция на документе.

Но события развивались столь стремительно, что тагильские товарищи ничего в Свердловск ответить не успели. Правильный ответ на загадку исчезновения Риты Фоминой в столице Урала узнали без них. В материалах дела нет свидетельств допроса Винничевского во второй половине дня 25 октября, то есть после следственного эксперимента с выездом на местность, но какой-то допрос или разговор без протокола всё же имел тогда место. Об этом можно говорить с абсолютной уверенностью, поскольку следующий допрос обвиняемого, проведённый во второй половине дня 26 октября, начался как раз с отсылки к нему.

26 октября вообще оказался днём чрезвычайно насыщенным. В течение суток следствие получило столько разноплановой информации, сколько никогда не получало ранее. Не станем, впрочем, забегать вперёд, а разберёмся со всеми событиями того дня по порядку.

Допрос Винничевского старшим уполномоченным союзного уголовного розыска Брагилевским начался в 14:00, о чём в протоколе сделана соответствующая запись. Это первый случай, когда в следственных документах указано точное время, хотя при оформлении протокола любого допроса полагается указывать время его начала и окончания. Но из сотен протоколов – этот первый. Брагилевский сразу же взял быка за рога и потребовал от арестанта: «Расскажите об обстоятельствах, при которых Вами совершено убийство в г. Н.-Тагиле». То есть очевидно, что какой-то разговор на эту тему состоялся ранее и Винничевский сделал некое признание. Вот как его признание отражено протоколом (орфография документа сохранена): «Примерно в августе месяце 1939 г. я находился в Тагиле. В бараках недалеко от молочной увидел девочку лет 2-х, я дал конфетку и повёл по направлению к Вагонзаводу в парк. Там я положил её на землю, раздел догола и руками сдавил ей горло. Она умерла. Ранений ножом не наносил. После этого положил на труп сверху одежду и забросал хворостом».

Собственноручно нарисованная Винничевским схема района похищения и убийства Риты Фоминой в г. Нижний Тагил.

В Нижнем Тагиле проживал дядя обвиняемого, брат матери, Оленев Василий Алексеевич. Поездка, как попытался припомнить Винничевский, имела место с 20 по 30 июля, так что ему пришлось поправиться и сказать, что убийство маленькой девочки произошло не в августе, а в июле. В этом месте сразу же оговоримся, что со сроками этой поездки следствие полной ясности так и не добилось – все допрошенные называли разные даты. В конце концов, уголовный розыск склонился к тому, что Винничевский выехал из Свердловска в Нижний Тагил 2 или 3 августа и пробыл в гостях у дяди до 11 числа.

Потом допрос перешёл в плоскость общего обсуждения мотивов нападений, причём Винничевский давал весьма сумбурные ответы, которые ответами, строго говоря, не являлись. Вот весьма выразительная выдержка из протокола:

«Вопрос: Совершая убийство, Вы душили ребёнка, резали, раздевали и т.д. Что же Вам было необходимо для удовлетворения?

Ответ: Самым важным для меня было удушение. Я удовлетворялся только тогда, когда душил.

Вопрос: Почему же Вы наносили много других ранений?

Ответ: У меня в половом органе появлялось напряжение. Я наносил ранения и резал труп для удовлетворения своего желания».