Уральский Монстр

3) Что общего в ранениях правой подвздошной области Губиной и повреждениях лица Рахматуллиной и трупа Петрова? Какого рода орудие использовалось для причинения царапин во всех трёх указанных случаях? Судмедэксперт посчитал, что упомянутые эпизоды сходны множественностью поверхностных повреждений, не проникающих в глубину кожи. В качестве орудия, использованного для причинения ранений, мог служить нож, шило и т.п.

4) На удалении около 50 м от места нападения на Алю Губину располагалась компания людей. Какими средствами мог воспользоваться преступник для того, чтобы воспрепятствовать крику жертвы? Брагилевский наверняка сам прекрасно знал, какие действия должен был предпринять нападавший, чтобы девочка не закричала, но его интересовало суждение медицинского специалиста. Профессор Устинов ответил безукоризненно: «Препятствовать крику девочки Губиной преступник мог: 1) оглушив ребёнка ударом тупого орудия в правую височную область; 2) зажав отверстие рта и носа ладонью своей руки; 3) сжав рукою боковые поверхности шеи, следствием чего и явились кровоподтёки на указанных областях…»

5) Брагилевский обратил внимание на вялость и апатичность, отмеченные у Рахматуллиной, и аналогичные симптомы, наблюдавшиеся у Губиной, а потому спросил без лишних экивоков: «…не даёт ли это основание предполагать, что в том и другом случае было применено какое-то средство для усыпления ребёнка – хлороформ?» Судмедэксперт ответил иносказательно, избежав однозначности. Он указал на то, что состояние Губиной «может быть объяснено шоком, общим тяжёлым состоянием в результате большой потери крови…» Другими словами, версию про использование убийцей хлороформа профессор Устинов не поддержал, хотя в случае с Рахматуллиной сам же допустил возможность применения усыпляющего средства.

6) Следующий вопрос старшего оперуполномоченного Брагилевского касался очень деликатной области – состояния половых органов и заднего прохода Алевтины Губиной. Подтекст понятен – имело ли место покушение на половую неприкосновенность ребёнка? Устинов ответил очень интересно, процитируем: «…высказаться по этому вопросу не представляется возможным за отсутствием данных в материалах дела, а также за отсутствием судмедэкспертизы девочки Губиной». Ответ судмедэксперта обескураживает, к нему, как говорится, ни прибавить – ни отнять. Как и в случае с Раей Рахматуллиной, формальное заключение судмедэксперта летом 1939 г. основывалось на больничной истории болезни и невнятном рассказе самой жертвы, освидетельствование девочки не проводилось. Конечно, сексуальный мотив нападавшего казался вполне очевиден – это следовало из самого факта раздевания жертвы, но ничего более определённого нельзя было утверждать. В общем, перед нами ещё одна явная недоработка как свердловских пинкертонов, не настоявших на полноценной экспертизе раненого ребёнка, так и судебных медиков, не пожелавших проявить разрешаемую законом инициативу и ограничившихся при исполнении обязанностей лишь формальным минимумом.

7) Могли ли повреждения, причиненные Губиной, явиться стимулом для удовлетворения извращенных половых потребностей? В какой последовательности эти повреждения могли наноситься? Как и в случае с нападением на Рахматуллину, профессор Устинов признал, что проявленный преступником садизм являлся стимулом для удовлетворения полового чувства: «…мучения, испытываемые жертвой, вид крови, могли явиться моментами, возбуждающими половую деятельность предполагаемого преступника», – заключил судмедэксперт. Высказываясь о последовательности травмирования, Порфирий Устинов предположил, что нападение началось с попытки душения, после которой на шее жертвы остались кровоподтёки размерами 2 х 3 см. Душение осуществлялось голыми руками. Девочка, скорее всего, потеряла сознание в процессе душения и последующие повреждения она получила в бессознательном состоянии. Этим до известной степени может быть объяснено и то, что находившиеся неподалёку на пикнике люди не слышали криков жертвы. Последней, по мнению Устинова, была нанесена проникающая рана брюшной полости, сопровождавшаяся выпадением части кишечника и сальника.

8) Сколько времени могло потребовать нанесение ранений, описанных в истории болезни Губиной? Тут профессор Устинов остался верен себе и написал то же, что и ранее в ответах на аналогичные вопросы – от полуминуты до нескольких минут.

9) Могла ли жертва с описанными повреждениями самостоятельно передвигаться, и как долго могла прожить без оказания медицинской помощи? Вопрос интересный, хотя и не очень важный, поскольку сугубо умозрителен. Мы знаем, что Аля Губина не перемещалась и место её обнаружения явилось местом нападения, – на это однозначно указывает снятое с девочки платье, найденное на удалении от неё менее метра. По мнению профессора Устинова, девочка после получения ранений сохранила возможность самостоятельно передвигаться и могла бы прожить без медицинской помощи «несколько часов».