Уральский Монстр

Выше отмечалось, что в дни государственных праздников и общесоюзных мероприятий экстраординарные меры поддержания общественного порядка принимались во всех учреждения и ведомствах Советского Союза, так что свердловский Дворец пионеров в этом смысле не являлся каким-то исключением. Из допроса Якова Вишняка можно с уверенностью заключить, что преступник, совершивший нападение на Раю Рахматуллину, не мог незамеченным проникнуть в сад Уралпрофсовета через Дворец пионеров. Если он действительно прошёл во второй двор этим путём, то это могло случиться лишь потому, что он был связан с Дворцом, персонал которого его знал.

В силу этого более вероятным казалось другое предположение – злоумышленник проник в сад не со стороны Дворца пионеров, а с прямо противоположного входа – через калитку, выходившую на улицу Шевченко. Калитка эта располагалась как раз рядом с домом №4, в котором проживала раненая девочка.

Далее в тот же день Краснов допросил Каспера Даниила Матвеевича, одного из многочисленных свидетелей по делу о ранении Али Губиной 12 июня в лесу у Пионерского посёлка. Напомним, что тогда сотрудники милиции зафиксировали около 50 человек, которых в той или иной степени можно было зачислить в разряд свидетелей. В основном это были люди, отдыхавшие на пленэре либо игравшие в лото возле барака на Флотской улице. Никто из них не сознавался в том, что видел преступника с маленькой девочкой или стал очевидцем нападения, однако Краснов, по-видимому, не терял надежды отыскать какого-нибудь ценного свидетеля. Даниил Каспер был мужчиной степенным, солидным, несудимым, ему уже исполнилось 50 лет, и Краснов, наверное, питал некие надежды разговорить его. Но ничего из этого не вышло – несмотря на долгий и обстоятельный разговор, запись которого растянулась на три страницы, – Даниил Матвеевич ничего ценного для следствия не припомнил. «Никаких подозрительных лиц, которые могли бы напасть на ребёнка, мы не видели. Также не видели никого, кто проходил бы с ребёнком к опушке леса», – твёрдо заявил Каспер, фактически обесценив все свои воспоминания, связанные с событиями того дня.

С такими весьма неутешительными результатами закончилось лето 1939 г. Впереди была Вторая мировая война, но Свердловск в те сентябрьские дни жил совсем иными новостями. Обнаруживаемые с периодичностью раз в две недели трупы изувеченных детей будоражили горожан куда сильнее немецких бомбёжек польского Вестерплатте. Немецкие бомбардировщики находились за тысячи километров от города, а убийца-изувер ходил по тем же самым улицам, что и обычные свердловчане.

Всё в тот же день, 3 сентября, лейтенант милиции старший оперуполномоченный Отдела уголовного розыска центрального Главка РКМ Артур Брагилевский встретился с новыми свидетелями по делу о похищении и убийстве Вали Камаевой. Речь идёт о мальчишках, оказавшихся в компании с Борисом Горским в ту самую минуту, когда тот столкнулся с преступником, уводившим девочку от дома. Кроме них Брагилевский пригласил для допроса мальчика Вову Котова, восьми с половиной лет от роду, проживавшего в том же самом дворе, что и семья Камаевых. Котов тоже оказался в числе свидетелей, пропущенных при первоначальном опросе жителей района сотрудниками милиции. О его существовании Брагилевский узнал случайно во время поездки, с целью личного осмотра места совершения преступления, во время завязавшегося разговора с местными жителями.

Свидетели дали показания достаточно полные и хорошо согласованные. Вот как рассказал о встрече с преступником на улице Агутов: «Этот неизвестный разговаривал с Валей, обещая купить ей печенье и конфеты. {…} рост у него средний, на вид ему лет 15-16, фигура тонкая, лицо – худое и длинное, волосы на голове тёмные и вьющиеся». Очень похоже описал эту сцену Суханов: «Человека этого я видел в первый раз, когда он подошёл к нам близко, я слышал, как он говорил Вале, что купит ей конфеты и печенье. Мне показалось, что человек этот родственник Вали и действительно идёт покупать ей гостинцы. {…} он среднего роста, лет ему не больше 15, у него большое тонкое длинное лицо, на голове чёрные кучерявые волосы, фуражки на нём не было {…}». Описание одежды полностью соответствовало тому, как об этом рассказывали прочие свидетели – синяя рубашка, заправленная в чёрного цвета брюки.

Правда, показания третьего свидетеля, Алексея Каменьщикова, отличались от рассказов друзей, но по весьма тривиальной причине – парнишка просто не заметил ни Валю Камаеву, ни её похитителя. Шёл, погружённый в свои серьёзные подростковые мысли, ну и всё пропустил. На допросе так и признался: «По рассказам моих товарищей, имена и фамилии которых я Вам назвал, нам встретился человек, который вёл за руку Валю Камаеву. Сам я человека этого не заметил, как и шедшую с ним Валю Камаеву».