Когда штаны упали у ног, я приспустил боксеры. Материализовав в руке рюмку коньяку, я хлопнул её и ворвался своим телескопом на всю доступную глубину в жену. Хорошо пошло, до самого нутра проникло!
- Лёль, ты понимаешь, что твой крокодил слишком тупой? - спросил я, начав двигать тазом.
- У него имя е-е-е-е-есть, Гооооооооша.
- Да хоть Гога, ёлки-иголки. Зачем он в Хайфе за кабанами помчался? Не важно, что они там ходят по улицам, это сугубо еврейское дело. А из-за твоего Гоши за нами потом полицейские как кабаны бегали.
- Он просто маленький ещё, ещёооооооо, и глупый.
Предмет моего недовольства в настоящий момент сидел у порога и вилял хвостом. Пасть раскрыта, слюна капает, глазки по потолку бегают.
- Он не глупый, а тупой, - продолжил я выговаривать. - Рано ему на рейды.
- Но он же смог догнать и сожрать в море убегающего заражённого шипохвостого ската. Он поле-е-е-е-еееееезный.
- Согласен, польза от него есть. И ската он поймал, и единственную на сорок километров побережья Красного моря акулу. Но вот зачем ты его в Мёртвом море отпустила? Там в воде ничего не водится. А твой Гоша сделал его ещё более мёртвым. Дайвершу из Голландии до инфаркта испугал. Мы её потом полчаса откачивали.
- Зато он не дал уплыть двум другим туристам. А они были заражёооооооонными.
- Мы бы их и без помощи Гоши догнали. Тома уже на моторной лодке двигатель завела.
- Там было глубокооооооо. Вань, ещё раз также, воооот тааак. Шибче, шибче, не жалей!
Услышав ставшие особенно громкими стоны Лёли, Гоша сорвался с места и, подбежав ко мне, попробовал цапнуть за ногу. Видимо хочет защитить хозяйку, но
- Гошаааа!
- Живой он, - успокоил я жену. - Я не сильно пинал. В полшишечки.
Вытащив телескоп из петоводши, я направил его в другое отверстие на её теле. Ввёл не сильно, а как и пообещал. Повалившись обратно грудью на столешницу, петоводша положила руки на свои ягодицы и развела их посильнее.
Медленно, но всё глубже я продолжил дрессировку. Возобновившиеся стоны петоводши привели её пета в сознание, и он снова бросился к моим ногам. На этот раз, я не стал дожидаться, пока он попробует мне откусить что-то на его взгляд лишнее. Удлинив протез, я как при крикете, встретил его атаку своим молотом.
Когда Гога снова начал стекать по стене вниз, я прижал левой рукой жену к столу. Лёля порывалась добраться к своему питомцу, но я ещё не закончил. Кости у Гоши крепкие, стальные. По сути - это был вообще робот. Ничего ему не сделается. Смайл обещал, что он ударопрочный.
- Тупой он Лёля, - произнёс я, возобновив двигать тазом. - Убирай его в
- Я его выдрессирую! У меня вторая
- Ты только третий
- Добро-о-о-о-оооо, я с ним поработаю.
- Поработай, но и в Тель-Авив сходи. Не хочу, чтобы там о нас осталась плохая память. Зачем ты вообще в тот фонтан Гошу выпустила?
- Дык, жарко ж было. Хотела, чтобы он поплавал, охлааааааааадился.
- Так он лоток с мороженым из-за этого разгромил?
- Ага. Чувствовал, что там прохладно. Он у меня умныыыыыыыый.
- Тупой он, - в очередной раз сообщил я жене этот факт. - Был бы умным, залез бы в холодильник. Он же вместо этого начал жрать мороженое.
Сделав сильный толчок, я почувствовал прокатившуюся по жене судорогу разрядки. Рано, ёлки-иголки. Выждав несколько секунд, чтобы петоводша пришла в себя, я дал ей указание. Встав на коленях передо мной, Алёна начала доводить меня до финала ртом.
- Фу, Гоша. Нельзя. Я сама это съем, - сказала она, вытащив из-за щеки мой орган, Гоше, который очухался и снова подбежал к нам.
Тупой он, просто тупой! Два раза получил, и всё одно бежит, щерится во все свои стопятьсот зубов и хвостом виляет. Дверь в
- А что это вы тут делаете? - задала дамагерша глупый вопрос.
- Гошу дрессируем, - ответил я, положив руку на затылок Алёне и надавив.
Петоводша послушно заглотила, уткнувшись носом мне в пах, и начала урчать, стимулируя мой орган вибрацией гортани.
- Натурально как вы дрессируете! Божечьки, Вань! Из тебя дрессировщик самый типичный, ты на нашего Куклачёва очень похож.
- Кать, что-то случилось? - спросил я, нахмурившись. - Мы немного заняты. Коли уж пришла, то иди сюда. После Лёли и тебя отдрессирую.
Подойдя к столешнице, дамагерша села на неё, раздвинув ноги и начав рукой ласкать себя между ног.