Урал улыбается

— Я уже понял, что скороходы, седьмой раз мимо пробегаешь, — сказал мастер. — Спортивные, значит? Как раз то, что нужно. Выручай, Шляпкин, родной участок шестеренок. Надеюсь, ты бегать умеешь?

Я выбрал на скамейке место получше, без сучков, удобно сел, закинув ногу на ногу.

— Кажись, умею, Сим Симыч, — скромно сказал, вспомнив, как резво убегал от нашего профорга в день получки.

— Значит, так, завтра выступишь в соревнованиях по боксу.

— В че-ем? — Я подскочил на скамейке, позабыв про сучки. — Вы, кажется, что-то напутали — боксер-то у нас Петя Железкин. Мастер спорта.

— Помню, Шляпкин, помню. Но ты не забывай, что он еще у нас и мастер-токарь. Представь. — уйдет он завтра мордобиться, а кто шестеренки точить будет, план тянуть? Нет, уж лучше ты пойдешь, Шляпкин. Главное, не бойся, бегай по рингу, чтоб соперник тебя не поймал. Минуты две продержишься — и хватит. Да смотри в оба: чтобы он тебя случайно к зрителям не выбросил, понял?

Я согнул руку в локте и, проверив бицепсы, вздохнул. Мастер перевернул в календаре с десяток страниц.

— А на будущей неделе…

— Что на будущей? — насторожился я.

— Да так, пустяки, прыгнешь на лыжах с трамплина вместо Кокосова. Ерунда. Сам знаешь, Кокосов у нас лучший наладчик. Руки у него золотые! На носу конец декады — жаль такие руки ломать.

— Вы д-думаете, я с-могу?

— Это совсем не страшно, Шляпкин, — обрадованно сказал мастер. — Закрой глаза и спокойненько катись вниз с трамплина. Метров двадцать пролетишь — и хватит, приземляйся, куда захочешь. Только не на судейское жюри.

Пока Сим Симыч отмечал на календаре красным карандашом, я на цыпочках подался к выходу. Услышав снежный скрип, он поймал меня у самого выхода.

— Куда ты, Шляпкин? Если любишь свой цех, иди за него в огонь и воду. Но в огонь сейчас не надо, а в бассейн пойдешь, ГТО сдавать. Один за всех будешь плавать. И за Марию Петровну из кладовой — тоже!

— Да я колуном плаваю! Вы же знаете! — прокричал я, теперь уже пытаясь спрятаться под скамейку.

— Я в этих тонкостях не разбираюсь, Шляпкин. Мне все равно, что колуном, что брассом, главное — доплыви до финиша, — сказал мастер, вытягивая меня за ботинок обратно. — В общем, выручай, Шляпкин, родной участок шестеренок. Глядишь, и польза от тебя цеху будет!

Все-таки приятно, когда тебе говорят: «выручай»!

Герман Дробиз

Писать начал в студенческие годы в «Боевом органе комсомольской сатиры» Уральского политехнического института. Шутя и улыбаясь, получил диплом инженера-энергетика и начал работать в проектном институте. Однако вскоре сознание той пользы, которую он принесет отечественной энергетике своим уходом из нее, помогло ему выпустить пять сборников юмористических рассказов и стать членом Союза писателей СССР.

ДОРОГИЕ ЧЕРТЫ

Кто же не мечтает — однажды взять да и зажить по-новому, ярче, смелее, щедрей! Я и сам сколько раз клялся: с ближайшего понедельника, с первого числа, с Нового года… Да только… Какая воля нужна, какой характер! А где их возьмешь? Вот если бы можно было купить. Представляете? Нет? А я представляю…

Торговый центр города. Рекламы, витрины, вывески. И вдруг:

Универсальный магазин «Современный характер».

Как раз то, что надо! Вхожу вместе с другими. На первый взгляд, все привычно: кассы, прилавки, продавцы. Но вывески странные: «Отдел взаимопонимания», «Секция положительных настроений», «Выставка-продажа деловых качеств». А вот, любопытно: «Антиквариат. Всегда в продаже старинные черты».

Понаблюдаем за покупателями: кто берет, что берут, сколько?

…Как вам нравится этот тип?! Всех растолкал, кричит, колотит кулаком по прилавку… Получает, что требовал. Странное превращение: благодарит продавщицу. Целует ей руку. Извиняется перед остальными. Перед старушкой на колени упал…

— Гражданин, вам плохо?

— Наоборот, хорошо. Вежливость приобрел. Приличные манеры отхватил.

— Если не секрет — зачем понадобились?

— На курорт собираюсь. А там, говорят, иностранцы бывают. Вот и запасся на всякий случай…

В отделе взаимопонимания у прилавка мается сельский житель.

— Девушка, это чего такое — «ком-му-ни-кабель-ность»?

Ну, продавщица — прелесть, веки в фиолетовых тенях. Умница.

— Откуда я знаю?

Сразу видно — вправду не знает. И в отличие от некоторых своих коллег, чем торгует — себе не берет.

— Берут его, нет?

— Кому надо — берут.

— Давайте, — решает селянин. — Хрен его разберет, когда и пригодится… «Ин-диф-ферентность». А это для кого?

— Это для слишком нервных, — слишком нервно отвечает девушка. — Справка есть?

— Нам ни к чему, — спокойно отвечает покупатель. — Мы спокойные. — И, потупившись, щелкает пальцем по шее, под скулой. — От этого ничего нет?

— Сила воли в следующем зале.