Упырь

— Не можем, дядьку Матвей. Кошевой давно от нас вестей ждет. Пора на Запорожье.

— Ну, удачи. Берегите себя. Заезжайте к нам. Всегда будем Вам рады. Держите путь прямо на солнце, а после обеда - спиной к солнцу. Вечером будете на Крымской дороге.

Хлопцы рысью поехали прямо через степь. Кони летели, приминая высокую траву, как лодка разрезает носом воду, отбрасывая в разные стороны волны. Из-под копыт выскакивало перепуганное зверье и в небо взлетали всполошенные птицы. В полдень остановились на отдых. Пообедали. Дали коням передохнуть, и продолжили путь.

— Как думаешь, Игнат, наши уже выступили? - спросил Степан.

— Думаю, что да. Время уже не терпит. Дай бог, чтобы догонять не пришлось. Запорожцы маршируют быстро.

Казаки пришпорили коней. Солнце еще только подкатывалось к горизонту, а хлопцы уже стояли у дороги, ведущей на Крым.

— Наши пока не проходили. Следов войска не видно.

— Смотри. Дорога совсем пустая. Даже чумаков не встретили, - как будто размышлял вслух Степан.

— А ты думаешь, на Украине не знают, что война с татарами будет? Кто же из людей сейчас в Крым ехать решиться? - ответил Игнат.

Начинало темнеть. В небе зажигались звезды, освещая воздушное темное покрывало. Вдали показалось множество мерцающих огоньков. В отличие от холодного серебряного света небесных звезд, земные огни были красные и живые; они постоянно изменялись в размере.

Степан поднял голову и вдохнул в себя воздух через нос, как делают собаки на охоте, улыбнулся и сказал:

— Наши. Саломату варят.

Впереди перед хлопцами в степи расположился военный лагерь Запорожских казаков. Головань с Колодой рысью направились к стану Сичовиков. Не доезжая шагов двести до лагеря, хлопцев кто-то окликнул:

— Кто едет? Назовись!

Прямо перед Игнатом и Степаном появились три темные фигуры, как будто из-под земли выросли.

— Хорунжий Головань и казак Колода, - ответил Игнат.

Один из спрашивающих подошел ближе и взял под уздцы коня Голованя. Внимательно посмотрел на Игната.

— Я знаю хорунжего. Это точно он. Хлопцы, пропустите их.

Игнат и Степан поехали дальше. Казацкий стан раскинулся в миле от дороги. Стреноженные кони паслись недалеко от лагеря. Шатров поставили немного. Головной - для кошевого, несколько - для старшин и для провианта, на случай дождя. Казаки любили спать в открытом поле, наслаждаясь свежим летним воздухом и чарующим видом ночного украинского неба, где звезды казались такими близкими, что можно было рукой до них достать. Телеги выставили вокруг лагеря. Варили саломату - это гречневая каша с салом, сваренная в степи на костре. Она считалась самой вкусной едой. Казаки уплетали ее с таким старанием, что казаны, после ужина, мыть не надо было.

— Браты казаки, подскажите, где шатер кошевого? - спросил Игнат у сидящих возле костра хлопцев.

Те, глянули на Голованя, потом на Степана и один из сидящих проговорил:

— Игнат, это ты? Что-то давно тебя видно не было.

— Да, я это. Где кошевой атаман.

— А вон его шатер. Возле входа стоит часовой, и бунчук в землю вставлен.

Подойдя к головному шатру, Игнат обратился к казаку, стоявшему на посту:

— Доложи атаману, что хорунжий Головань и казак Колода просят принять их.

Часовой зашел в палатку. Через мгновение вернулся и сказал:

— Кошевой атаман ждет Вас.

В шатре, кроме, Ивана Шульги был полковник Череда. Атаман обратился к вошедшим казакам:

— Ну, что полковник Кульбас будет с нами в походе?

— Будет, Батько атаман. Он прибудет с полком в указанное Вами место через два дня.

— Ну, слава Богу! И наше войско подоспеет туда в это же время. Ну, рассказывайте, что там случилось? Почему так долго не возвращались?

— Когда мы приехали в имение полковника, он был болен. В том состоянии Кульбасу, не то что в поход идти, но думаю, и жить ему оставалось недолго. При помощи тамошнего знахаря удалось узнать причину его болезни и способ ее лечения. Вот мы и помогли полковнику избавиться от недуга. А сейчас он здоров и выступил со своим полком на соединение с нами, - спокойно рассказывал Игнат так, как будто речь шла о вчерашней погоде.

Степан с удивлением поглядывал на Голованя, но помалкивал. Кошевой, перехватив взгляд Колоды, спросил:

— Что же это за болезнь такая, что и жизнь его была под угрозой? Сколько лет полковника знаю, он даже не кашлял никогда.

— Да, как Вам сказать, Батько? Странная хворь, конечно, - пытался выкрутиться Головань.

— Что ты крутишь, хорунжий? Или я уже веры не имею у казаков? - возмутился Шульга.

— Да, Бог с Вами, что это такое Вы говорите? Ладно, скажу, как есть. Сатана приложил свои лапы к болезни полковника, а попросил его об этом ясновельможный князь Острожский, - переходя не шепот, проговорил Игнат.

Кошевой задумчиво, как будто сам с собой разговаривая, произнес: