Упс... какой коллапс! (СИ)

События последних суток, казались мне каким-то старым забытым кином, одновременно переполняя меня и опустошая. Последний раз я чувствовал подобное возбуждение после операции по поимке двух беглянок в Портленде. Тогда я шёл по этому коридору болтая с Ником. Я позвонил ему, зная, что он ждёт новостей о Василисе. Хорошо было бы и сейчас рассказать ему все. Он очень обидится, если узнает о похищении из третьих рук.

Не с первой попытки левой руки, но все же, я открыл дверь в свою спальню и по обыкновению кинул ключи на прикроватную тумбу. Скинув ботинки и бросив кожаное пальто на кресло, я соорудил у изголовья кровати горку из подушек и с удовольствием вытянул ноги. Теперь, когда моя единственная здоровая рука была свободна, я смог достать телефон и набрать номер друга. Он ответил сразу, такое чувство, что этот человек вообще не выпускает сотовый из зоны видимости.

— Здарова, дружище! Как ты?

— Если не считать простреленную руку и ногу, то порядок, — выдохнул я.

Повисло молчание, Ник поперхнулся и мне пришлось подождать, пока он справится с кашлем. Я услышал, как друг делает глоток и затем ещё раз прочищает горло.

— Стригои?

Странно с его стороны полагать, что стригои носят при себе огнестрел.

— Нет, но ты все равно не поверишь, что произошло со мной за последние сутки, и если я сейчас кому-нибудь это не расскажу, меня просто разорвёт, — признался я.

Друг усмехнулся.

— Приятно слышать, что я на очереди, под меткой «кто-нибудь» у моего лучшего и единственного, — он выделил голосом эти два прилагательных, — друга, стою я.

Съязвить после такой реплики было бы оригинальнее, но я слишком устал и поэтому резко вернул разговор в правильное русло.

— Василису похитил Дашков.

— Виктор?! Наш зачахлик?! Стоп… погоди, как она?

Кажется, Николай вскочил на ноги и судя по фоновым звукам, стал мерить комнату шагами. Я почти представил, как он при этом запускает пятерню в свою блондинистую шевелюру.

— Напугана, обессилена, но жива.

— Все равно не врубаюсь, зачем ему Лисс?

— Этот урод хотел мифическим образом выздороветь и изменить весь мир.

— Ублюдок.

— Согласен.

— Он угрожал королеве? — Ник закурил, вернувшись в сидячее положение.

— Насколько я понял нет, но в его планы входило взойти на трон и сместить королеву.

— Матерь божья!

Я бы на его месте сказал хуже, особенно если бы Ник увидел своими глазами состояние затравленной угрозами и пытками девушки.

— Но это еще не все, — выдохнул я, собираясь рассказать оставшуюся часть новостей.

— Внимательно, — оповестил он, приготовившись слушать.

— Чтобы отвлечь нас с Розой от похищения принцессы, Виктор нашёл самый оригинальный и действенный способ… — Ник молча ждал пока я решусь произнести это вслух, -… он применил к нам заклинание принуждения.

После общения с Ником, мне стало немного легче. По крайней мере, я перестал чувствовать себя уродом, воспользовавшимся Розой. Сколько раз я вбивал себе в голову, что близость между нами должна быть под запретом, даже если мы и испытываем чувства друг к другу. Николай несколько раз повторил мне (будто я и сам того не видел все эти месяцы), что я не был безразличен Розе. От мысли, что придётся поиграть с ее чувствами, становилось ещё гаже, ведь рано или поздно нам придётся поговорить о случившемся, и я должен закрыть эту тему раз и навсегда любым способом.

Роза оклемалась только через сутки. Принцесса большую часть времени проводила у ее постели, я же заходил только когда Роза спала. Мне не хотелось показываться на глаза ей и заводить тот самый неприятный разговор, который ждал нас обоих.

Шли дни, а я все откладывал наши тренировки, хоть и знал, что Роза полностью восстановилась. Она уже ходила на уроки и разные внеклассные мероприятия. За заслуги перед «короной» и «академией» Кирова ослабила поводок и освободила Розу из-под ареста и испытательного срока.

Как назло и Альберта сняла с меня часть дежурств, давая мне возможность «отдохнуть», но отдых подразумевал под собой торчание в комнате. Это ещё мучительнее, чем гулять по коридорам, избегая встреч с Розой. В моей спальне мне все напоминало о ней, вызывая мучительную дрожь во всем теле.

Одно дело лишь допускать мысль о повторной близости с недоступным для меня человеком, другое — сделать это. Изучив Розу: её характер, повадки, душу — я по уши погряз в этой девушке. Я не понимал, что мне делать дальше и как избегать ее, держа дистанцию, особенно, если учитывать, что каждый день я просыпался с мыслью о ней и ложился спать зная, что увижу её во сне.