Упрямица

– Не имеете понятия? Тогда для меня совершенно очевидно: в Корнуолле явно пренебрегают уроками хороших манер. В Индии, Рэйвен, ни одна девушка не прикоснется к мужчине на людях, если она не замужем за ним или не является его ближайшей родственницей. Как вы, вероятно, заметили, женщины здесь очень скромны и открывают свои лица лишь перед братьями или мужем. И никогда не покида­ют своих жилищ без должного сопровождения…

– Но я-то из Корнуолла, а не уроженка Индии!

– Даже если так, то я бы попросил вас вести себя поскромнее. Пока вы здесь.

Рэйвен густо покраснела.

– Я сожалею, Филипп. Возможно, я шокировала вас своим поведением, но Дмитрий…

Она замолчала, затрудняясь объяснить свою привя­занность к гиганту-казаку.

– Вы влюблены в него? – неожиданно спросил Филипп.

– Конечно, нет! Что за абсурд?!

– Отлично. Мне очень не хотелось бы, чтобы де­вушка из такой семьи, как ваша, связалась с отбросами общества, – а этот русский, несомненно, из их числа.

Рэйвен очень хотелось вступиться за своего любимца, но она вовремя сдержалась, решив, что не стоит спорить с Филиппом.

– Вижу, что вы не согласны со мной, – заговорил Филипп в своей ленивой манере.

Поднявшись со стула, он подошел к Рэйвен и, стоя над ней, заглянул в ее золотистые глаза, в которых буше­вало пламя, – именно из-за таких глаз мужчины порой теряют голову.

– Я честно высказал вам то, что думаю, Рэйвен. Вы слишком красивы, чтобы растрачивать себя на какого-то мужлана.

Филипп прикоснулся к прядке блестящих волос, та­кой шелковистой, что он не удержался и поцеловал ее. Рэйвен отвернулась, сбитая с толку его поведением.

– Обещаю вам, что больше не огорчу вас, – про­шептала она и выбежала из кабинета Филиппа, который застыл на пороге с задумчивым выражением лица.

Глава 11

Вдоль извилистой подъездной дороги, ведущей в глубь ханапурского поселения, горели трепещущие на ветру фа­келы. Начищенные гурки в парадных мундирах стояли в почетном карауле у входа на территорию поселка и мо­лодцевато салютовали подъезжавшим коляскам с офице­рами и их разодетыми в пух и прах женами. Армия ее величества всегда старалась угождать Ост-Индской ком­пании и практически отдала гурков в распоряжение ком­пании. Салюты гурков позволили бы моментально выучить табель о рангах здесь, в Индии, ибо они приветствовали штатских весьма «прохладным» салютом. А уж одиноко­му всаднику, внезапно вынырнувшему из темноты перед воротами, пришлось спешиться и ответить на множество вопросов.

Всадник был очень высок, в элегантном пиджаке цве­та белого бургундского вина; загар же оттенял белоснеж­ный воротничок и галстук. Опершись на шею своего жеребца, он поразил гурков тем, что обратился к ним на их родном непальском. Выслушав всадника, они принялись внимательно рассматривать его. И пропустили, ибо незнакомец внушал им уважение.

Рэйвен со вздохом отошла от окна. Опустила жалю­зи, пока никто из подъехавших гостей не заметил ее. Она была еще в корсете, поднимавшем ее грудь и туго стягивавшем талию. Лил, глуповатая и молчаливая дев­чушка, выполнявшая обязанности служанки при Дэнни и Рэйвен на время их визита, не смогла скрыть своего ужаса перед корсетом и каркасом для юбок из жесткого китового уса – непременными атрибутами вечерних на­рядов любой англичанки.

Рэйвен, нахмурившись, посмотрела на платье, кото­рое Лил держала наготове, чтобы помочь госпоже надеть его. Филипп лично зашел сегодня днем, чтобы отобрать его из всего гардероба Рэйвен. Это было белое шелковое платье с вышивкой – тоже белым шелком.

– Боже мой! – восторженно воскликнул он. – Я узнаю этот шелк!

– Узнаете?.. – спросила Рэйвен, недоуменно глядя на развеселившегося кузена.

– Шанхайский шелк! Я послал отцу отрез в про­шлом году в качестве образца. Чтобы узнать, заинтересу­ется ли Бут деловым предложением – продавать его на европейском рынке. Чего я только не вынес в Гонконге, торгуясь с китайцами за право продавать его! Они же такие подозрительные, такие осторожные. Но я добился своего!

– Чудесный шелк, – пробормотала Рэйвен, слегка опешив от такого дикого всплеска эмоций со стороны ку­зена. – Дедушка Хадриан подарил мне перед отъездом несколько платьев…

– Да-да, шелк просто замечательный! И вы един­ственная будете сегодня в таком платье! – Он окинул ее фигурку критическим взглядом. – Вам идет этот чистый, невинный белый цвет, Рэйвен. Я настаиваю, чтобы вы надели именно это платье.

Рэйвен не стала с ним спорить. Она быстро отверну­лась, прежде чем Филипп заметил ее смятение. Если бы кузен мог догадаться, насколько абсурдны его слова! Ведь она уже не имеет права называться невинной! Более того, она с радостью отказалась бы от этого мероприятия ради счастья снова оказаться в объятиях Шарля. Рэйвен чуть не разрыдалась. Но Филипп, погруженный в созерцание блестящего белого платья, ничего не заметил.