Упрямая девчонка

— Нет… то есть я так не думаю. — Мелисанда в замешательстве открыла книгу и разгладила страницы. — Честно говоря, поначалу мне тоже стало не по себе, но тетя Фелисити убедила меня, что он не такой человек. Он не станет… лишний раз давать волю гневу.

— Не станет давать волю гневу?

— Да, значит, нам следует отправиться к нему и узнать, чего он хочет.

— Хм-м… — рассеянно процедил Флинн, разглядывая свои сплетенные пальцы.

— Я не думаю, что нам там что-нибудь грозит.

— Как бы не так! — Он посмотрел на нее и добавил: — Да ты взгляни в зеркало! У тебя на лице написано, как ты «не думаешь»!

— Но я действительно не боюсь!

— Да будет тебе, Мелисанда! Зачем врать самой себе…

— Я не вру! — Она с шумом захлопнула книгу и швырнула ее на стол. — Я просто стараюсь вести себя сдержанно и рассудительно. — От волнения ей не сиделось на месте. Она встала и отошла к камину. — Тетя Фелисити сказала мне совершенно определенно, — продолжала Мелисанда, нарочно отвернувшись и следя за своей интонацией, — что лорд Мерстан — милый и воспитанный человек.

— До того милый, что сделал своим наследником Беллингема? Что-то мне не верится!

— Это его обязанность перед родом, — строго напомнила Мелисанда. — Человек не вправе назначать наследников по собственному выбору. Он обязан передать титул самому близкому родственнику мужского пола. И так получилось, что этим человеком оказался Беллингем.

— И все же я не верю, что герцог ничего не мог поделать!

— Ты просто ничего не понимаешь в геральдике, у вас в Америке нет титулованных особ.

— Еще один серьезный довод в пользу того, чтобы вернуться, — сердито буркнул Флинн.

Мелисанда восприняла его слова совершенно серьезно и не на шутку испугалась. Она как-то не подумала о том, что он пожелает вернуться в Америку. Не дай Бог он вдобавок захочет взять и ее с собой! Она не может с ним поехать! Она просто не поедет — и все! Она не представляла себе, как будет жить без Джульетты, без Дафны, без своих родителей и Фелисити. Не говоря уже о ее друзьях… и только тут она вспомнила о своем плачевном положении и о том, что у нее больше нет друзей. И что никто в этом городе не захочет поддерживать с ней знакомство. И что она напрасно волнуется, потому что жизнь в глуши, во владениях какого-то там сэра Томаса, ничуть не лучше путешествия в Америку.

И все же Мелисанда ничего не могла с собой поделать и взмолилась чуть не плача:

— Я не поеду, ты понял?

— Куда не поедешь? — всполошился он. — На чай?

— Нет! Я ни за что не поеду в Америку! Я не поеду, будь ты хоть трижды моим мужем! Делай со мной что хочешь, хоть режь меня на куски, но я не оставлю своих родных! Пойми, здесь мой дом!

— Мелисанда… — начал было он.

— И можешь не напоминать мне о моих обязанностях! Я даже думать об этом не желаю! Конечно, я знала, что ты американец, но я никогда не предполагала, что тебе приспичит вернуться на родину! Моя родина — здесь и только здесь, это тебе понятно? И я не могу ее покинуть!

— Но я и не предлагал тебе ехать в Америку, — ласково произнес Флинн, подходя к ней вплотную.

— Что?.. — Мелисанда подняла на него заплаканные глаза.

— Ты не могла бы вернуться ко мне домой, даже если бы захотела, — сказал он. — Помнишь, что я рассказал тебе о двадцатом веке? Я знаю, ты все еще мне не веришь. Ты просто не можешь мне поверить, это какое-то безумие… Но отправиться со мной назад в будущее ты не сможешь, так что и волноваться не о чем. — Он взял ее за руку и посмотрел на нее так ласково, так нежно, что Мелисанде тут же захотелось броситься к нему на грудь.

Конечно, он сумасшедший. Ей пришлось напомнить себе об этом, чтобы не поддаться слабости. Даже теперь ему не надоедает твердить о своем будущем. Удивительно, ведь во всем остальном Флинн ведет себя как совершенно нормальный человек. Почему же он с таким упорством цепляется за свои нелепые заблуждения?

— Но и ты, — рассудительно возразила она, — не можешь по своему желанию вернуться в это самое будущее, о котором столько говоришь. Правильно? — Она понятия не имела о том, что он вбил себе в голову на этот счет, но ее абсолютно не устраивала даже призрачная возможность остаться в одиночестве в сельской глуши, лишившись всего, даже мужа. Выйти за него, а потом остаться на бобах — это что же, двойное унижение? Нет, на такое она не согласна!

— Успокойся. — Он обнял ее за плечи, и Мелисанда позволила себе немного расслабиться. — Кажется, мы обсуждали приглашение на чай, так при чем тут Америка?

— Ох, я и сама не знаю! Наверное, я тоже схожу с ума.

— Ты просто пережила сильное потрясение. Иди сюда, присядь. Принести тебе вина или чего-нибудь еще? Вы, ребята, вообще пьете что-нибудь для собственного удовольствия?

Мелисанда невольно улыбнулась. Если привыкнуть и не обращать внимания на неправильно составленные предложения и жуткие ошибки, его речь можно было счесть даже очаровательной.

— Чаще всего шерри, хотя джентльмены обычно предпочитают коньяк. — Она сделала глубокий вдох и решительно отстранилась, демонстрируя независимость и выдержку. — Но мне ничего не нужно. Спасибо. Мне уже лучше.