Управдом

— Да чего там, деньги-то немаленькие, но ты прав, твоя роль в другом состояла. Мы, Никифор, скоро отсюда уедем и вернемся нескоро, так хотим тебя вознаградить за верную службу. Ты это золотишко найди, треть себе оставишь, а остальное барину отдашь. А потом, ну как отыщешь, из города уезжай, с деньгами тебе и в столице рады будут, и на дальнем хуторе. Только наличностью не свети, веди себя с умом, хозяйство организуй, да батраков не нанимай, сейчас с этим все хуже и хуже будет.

Мужик кивнул.

— Сумлеваюсь я, ваше высокоблагородие, что отыщу. Мест несколько, пошугать надо, тогда точно узнаю.

— Ты про благородия забудь, мил человек.

— Простите, барин, вырвалось.

— И про бар тоже не вспоминай. Товарищ, помнишь?

— Да, товарищ.

— Молодец. Мы теперь в этой Стране Советов все равны, так партия большевиков учит. Смотри, Никифор, если попадешься, про нас молчи. Но если надавят, скажешь, так, мол, и так, закупщики, приезжали в город за мануфактурой, помогал грузить ткани на подводы, деньги зажали, сволочи, ты приходил, требовал, грозился по мордасам надавать, вот мы и расплатились. А вот если про Бритву спросят да вдруг к стенке прижмут, скажешь, нанял тебя на один раз, ты на телегу перенес хабар и ушел, что потом было, ведать не ведаешь. Про остальные дела молчи, как рыба, не было их никогда. Ты, мой друг, вообще нигде не всплыл, охранка о тебе не знает и не ведает, видел тебя только один человек, и он пока про тебя молчком, таится — сам, считай, замаран. Уж постарайся ему на глаза не попадаться, пока тут гуляешь, договорились?

— Обижаете, барин. Простите ради Христа, товарищ.

— Ох, — Георгий Николаевич вздохнул. — Ничего, привыкнешь. Мы-то привыкли кое-как. Времени тебе неделя, если не найдешь золотишко или решишь потом себе прибрать, так и будет. Серчать мы на тебя не станем.

— Да что ж вы такое, ба… товарищ, говорите. У меня ж совесть есть, неужели я Леонида Палыча и вас обмануть могу, да ни в жисть.

— Дело твое. Мы тебе, Никифор, доверяем, почитай, как себе самим. Леонид Павлович за тебя головой поручился, поэтому я так откровенно с тобой разговариваю. Да ты меня знаешь, если я что сказал, так и будет.

— Знаю, — Никифор помрачнел, хоть вида не показал. Служба — это хорошо, когда баре щедрые, вдесятеро лучше. Но не вот такие, как этот, пришибет, словно таракана, и не поморщится, покойнику-то никаких денег не нужно. — Рад стараться.

Глава 11

Старший кассир Ферапонтова нашлась во вторник, 13 сентября, в лесополосе по дороге из Рогожска в деревню Пешково, аккурат на берегу реки Клязьма. Тело женщины сильно пострадало, за почти две недели на жаре распухло, да и животные успели обглодать ей лицо, ноги и часть тела. Опознали кассиршу по вещам, оставшимся при ней, не хватало только сумочки, которую она носила с собой, но и ту обнаружили в доме деревенского жителя, который о теле доложил. Что делала женщина на берегу реки в стороне от Рогожска, хотя обитала по другую сторону железной дороги неподалеку от банка, узнать не удалось — ее сослуживцы, допрошенные Мальцевым, все как один утверждали, что жила Ферапонтова уединенно, детей у нее не было, после смерти мужа от тифа в лихие революционные годы так спутника жизни себе и не нашла. На квартире, где проживала кассир, вещи лежали на своих местах, из чего следствие сделало вывод, что она до дома в тот день не добралась. Соседи тоже подтвердили, что уже неделю ее не видели, но поскольку характер женщина имела склочный и дружбы ни с кем не водила, то и не беспокоились.

— Делов-то, — один из них, средних лет слесарь горводоканала, равнодушно смотрел через следователя, — ну пропала, мало ли людей пропадает. Женщина она была, вот те крест, никудышная, отвыкла от мужской ласки за столько лет. Правда, хахаль у нее появился не так давно, что он в ней нашел, не знаю, может слепой или до страшных баб охочий.

— А кто, знаешь?

— Не-а, не наше это дело, — слесарь рыгнул, сплюнул. — Слухи ходили, что сошлась она с кем-то с работы своей, так вам баб надо порасспросить, сплетни — это их любимое занятие. Как встретятся, толкуют часами обо всех вокруг, кто куда гуляет, да что делает.

— Спрошу, — пообещал Мальцев. — Что еще знаешь?

— Да ничего. Мое дело маленькое, если труба там прорвет или на башне водонапорной непорядок, тем и занимаемся, а в чужие дела не лезем. Квартерку вот жаль, хорошая квартерка, теплая и с отоплением паровым, кому достанется, не знаете?

Следователь не знал.

— Родственники в Ленинграде остались, — Карецкий успел проверить домовые книги в коммунхозе. — Зарплату эта Ферапонтова почти не тратила, часть отсылала сестре, остальное держала дома, за притолокой. Мы посчитали, там лишнего ничего нет, примерно лет пять копила, наверное. Значит, не ограбление это.