upload

того, как я медленно расчленяю своего отца, стираю в порошок, слышу его вопли и мольбы

покончить с мучениями как можно скорее.

Слезы глубокой, пронизывающей обиды за маму накатили на глаза, но я была слишком увлечена

прожиганием взглядом на расстоянии расплывшийся силуэт отца.

Он развернул брюнетку к себе лицом. Прижал к машине и страстно поцеловал. Ее пальцы выронили

ключи от «Мерседеса» и запутались в его густой шевелюре.

В эту секунду я почувствовала, что если немедленно не отвернусь, то меня стошнит прямо в машине, на Джессику, челюсть которой была безвозвратно потеряна.

— Боже… вот дерьмо, — пробормотала она, сползая с моих онемевших колен. — Твой отец —

самый настоящий мудак.

Я смотрела перед собой, не в состоянии произнести в ответ что-то разумное членораздельное.

Миллион ругательств в голове. Разъедающая внутренности ненависть. Глухая, пульсирующая боль в

сердце от мысли о том, что мама не подозревает о похождениях отца и с безмерным счастьем

улыбается, кладя руку на свой живот.

Обрушив веки на глаза, я попросила Джессику ехать дальше.

— Что будешь делать? — спросила она.

Я безжизненно пожала плечами.

— Линдси должна знать.

Я кивнула.

— Ты расскажешь ей?

Конечно.

Но…

Я задержала дыхание на минуту.

Поверит ли мне мама, если я скажу о том, что видела? Она ослеплена своими чувствами и

построенными иллюзиями о прекрасном будущем. Есть большая доля вероятности, что она

воспримет мои слова, как очередную попытку помешать ее счастью с любимым человеком.

Но я не оставлю ее в неведении. Я заставлю ее поверить. Я найду способ достучаться до нее. Я

придумаю, как открыть ей глаза на правду — пусть такую жестокую и мерзкую.

Нерешительно зайдя в дом, я вслушалась в свое сбитое, неровное дыхание, эхом проносящееся в

вязкой тишине. Конечно, отца здесь не было. Поежившись от мысли о том, что чем он сейчас

занимается, я задалась вопросом: где мама?

Пройдя в гостиную, я увидела ее дремлющей на диване. Уголки губ были слегка приподняты.

Наверно, маме снилось что-то хорошее. Надеюсь, не отец. Он не заслуживает находиться в ее снах, сердце, жизни, мыслях…

Сжав челюсти, с трудом поборов острое желание разбудить ее и свалить на нее ужасную новость, я

взяла в руки кардиган, покоившейся в ногах мамы, и накрыла им ее.

На носочках прокравшись к лестнице, я принялась обдумывать план действий по разоблачению и

устранению своего неверного родителя.

ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ ГЛАВА

— Напомни-ка мне еще раз, почему мы здесь? — потягивая латте через трубочку из зеленого

пластикового стакана с логотипом «Старбакс», поинтересовалась Джессика.

— Потому что я должна представить маме доказательства того, что отец изменяет ей, —

невозмутимым тоном пояснила я в десятый раз за последние два часа.

Она вздохнула, оторвавшись от трубочки.

— Мне уже не интересно играть в шпионов. Прошло несколько дней, а мы так и не подловили

Патрика за его плохими, грязными делишками.

Я поморщилась.

— Терпение. Только терпение. В конце концов, ты сама ввязалась в это вместе со мной. Я не тянула

тебя за уши.

Джессика издала фыркающий звук.

— Естественно, я ввязалась. А что еще мне оставалось делать? Позволить тебе сходить с ума в

одиночку? Ну уж нет. Мы связаны узами вечной дружбы, поэтому все и всегда будем делать вместе.

Я поджала губы.

— Я вовсе не схожу с ума.

Джессика закатила глаза.

— А как еще можно назвать слежку за отцом?

Мои брови обиженно поползли навстречу друг другу.

— Того требуют обстоятельства. Думаешь, мне больше заняться нечем, кроме как таскаться за ним

повсюду? Я должна доказать его вину, иначе мама не поверит мне.

— Почему? Может, как раз таки наоборот?

— Джесс, — я пронзительно взглянула на подругу. — Она не поверит. Я знаю.

Подруга с сочувствием посмотрела на меня в ответ. После минутного молчания она кивнула.

— Ладно. Сделаем свое дело. Пожалуйста, хоть бы это не затянулось надолго, — обратив глаза к

потолку своего «Фольксвагена», пробормотала она.

Усмехнувшись, я отвернулась к окну и продолжила наблюдение за входом в здание склада

морепродуктов.

Через полчаса заканчивается рабочий день.

Я и Джесс пасли моего отца несколько вечеров подряд, стараясь не упустить его из вида. Что-то

подсказывало мне, что именно сегодня мы, наконец, покончим с этим, и я вернусь домой с парочкой

пикантных фотографий, которые незамедлительно увидит мама и, наконец, станет воспринимать

меня всерьез.

Одиннадцать месяцев тщетных попыток вбить ей в голову, что ее воссоединение с отцом — роковая

ошибка…

Все должно решиться сегодня. Или завтра. В крайней случаем, послезавтра.

Нервно заерзав на сидении, я была готова застонать от мучительного ожидания.

Джессика достала из бардачка шоколадный батончик.

— Будешь? — предложила она.

— Нет. Спасибо.

— Сладкое, как ничто лучше скрашивает ожидание, — она разделила шоколадку на две части, — да

и все остальное. Бери, пока я добрая.

— Я, правда, не хочу.

Я волновалась так сильно, что чувствовала неприятный металлический вкус во рту, поэтому от вида

любой еды меня воротило.

— Ладно, — Джессика пожала плечами и принялась запихивать в рот шоколадку.

И тут я вспомнила.

— А как же твоя диета?