upload

Мои бедра толкались, отражая движения Малыша. Его член запульсировал, он

ворвался внутрь один последний раз и разлился теплом у меня во рту. Я вылизала все

его семя, продолжая тонуть в волнах своего удовольствия. Рука, прижатая к моему

заду, пошевелила пробку, и я вскрикнула, пока еще не выпустив члена изо рта.

Проклятые пальцы продолжили ласкать мой набухший клитор.

О, Господи, Калеб! Да. Пожалуйста, продолжай.

Накатывающие на меня ощущения, волна за волной пробирались к каждой

клеточке моего тела, но пальцы Калеба на моем клиторе, и его ладонь на моей

заднице, были неумолимы.

Мое тело в очередной раз накалилось, как и у Малыша. Он слышал меня,

чувствовал мой язык, мое дыхание, и мои стоны наслаждения у своей все еще

подрагивающей плоти. Его бедра толкнулись совсем немного, и я сжала свои губы,

снова посасывая, и представляя Калеба как перед собой, так и позади себя.

Малыш стал проникать своим членом в мой рот и обратно. Он так быстро и

жестко двигался, что я еле удерживала его обеими руками.

Я толкалась к пальцам Калеба, дублируя своим телом ритм Малыша. Мое

дыхание стало прерывистым и затрудненным. Я практически не могла дышать, но мне

было все равно.

Мой рот был полным. Мой зад был полным. Мой клитор был готов взорваться.

Пальцы Калеба были умелыми. Они знали мою киску.

Я кончила, заливаясь слезами.

Глава 19

Аплодисментов не было. Только звуки срывающихся рыданий Ливви и

приглушенное дыхание Малыша. Калеб чувствовал... что ж, он не знал, что он

чувствовал. Единственное, что он знал, так это то, что хотел Ливви. Ему хотелось

прижать ее поближе к себе и скрыть подальше от окружающих их любопытных глаз.

Рафик так и не появился, и Калеба переполняли сожаление и гнев, в дополнение к

вихрю эмоций, на анализ которого у него не было времени.

- Я забираю ее наверх, - сказал Калеб, подхватывая обнаженное и дрожащее тело

Ливви на руки.

Он заметил глаза Малыша, блестящие от не пролитых слез, и таившие в себе

глубокую вину. Если бы Калеб не знал о реальном положении вещей, он бы сказал,

что этот парень влюбился в самом прямом смысле этого слова.

222

Соблазненная во тьме. С. Дж. Робертс.

Сама мысль, казалось, пробудила его гнев и - да - его ревность. Калеба душило

чувство ревности. И если в ближайшее время Калеб не уберется подальше от этого

Малыша, он не отвечает за свои действия.

Она целовала его, мысленно кричал он.

Она будет целовать и Владэка.

Калеб не мог об этом думать. Его мысли были слишком опасными. Его эмоции

были чересчур болезненными и молниеносно вытесняющими логику из его сознания.

Калеб не мог найти ни одной причины, по которой ему не следовало отнести Ливви

наверх и затрахать ее до бесчувствия. Он хотел очистить ее тело от всех следов

Малыша и стереть из ее разума любое воспоминание об этом парне. Калеб хотел,

чтобы она думала только о нем, и была только с ним.

Ты не можешь этого сделать, так ведь? Ты не можешь ее отпустить. Найди

способ, Калеб. Найди способ донести это до Рафика.

Пока он нес Ливви в свою комнату, прижимая ее к себе, мысли Калеба

беспорядочно метались в голове, а его сердце буквально выпрыгивало из груди,

подталкивая ее неподвижное тело. Оказавшись наверху, Калеб осторожно положил

Ливви на свою кровать.

За то короткое время, пока он шел до своей комнаты, рыдания Ливви каким-то

образом перешли в легкую дрему. Ее глаза были закрыты. Она иногда глубоко

вдыхала, а затем, вздрагивая грудной клеткой, выдыхала.

Калеб посмотрел на Ливви и задался вопросом - что же снилось ей в этой дреме

на грани потери сознания. Дернувшись, она перевернулась на спину, обнажая свое

тело, словно для того, чтобы его взяли. И Калеб хотел его взять. Его эрекция

вжималась в молнию брюк, моля об освобождении.

Калеб закрыл глаза, чтобы успокоиться, по-прежнему стоя рядом с кроватью. Ее

запах дразнил в его чувства легким, мускусным, характерным для нее одной,

ароматом. Именно он притягивал к ней Калеба до этого. Словно морская сирена,

взывающая к моряку, ее потребность толкала его на действия, и недолго думая, он

закатал рукава и погрузился в пучину обеими руками, чтобы утолить свою жажду.

Моя.

Утверждение. Оно пошатнуло сущность Калеба до самого основания. Эта была

правда, которую он так долго скрывал.

Калеб ничего не знал о любви, тем более о любви к человеку, но он был уверен,

что... Ливви принадлежала ему. Он обладал ею. Он владел ею и знал каждой частичкой

себя, что не сможет ее отдать.

Моя!

Моя!

Моя!

Рафик поймет. Я заставлю его понять.