повторяющихся ударов, заставляя меня кричать от каждого движения его руки. И пока
мои мысли в ужасе расползались по разным направлениям, отчаянно пытаясь отыскать
хоть какие-то крохи здравомыслия, удары продолжали без остановки сыпаться на мой
голый зад.
- Пожалуйста, остановись, - умоляла я.
- Пожалуйста, не надо, я сожалею. Клянусь Богом, я очень сожалею.
Милосердие, казалось, значилось последним пунктом в чертовых мыслях Калеба.
По всей видимости, он собирался серьезно взяться за мое извивающееся тело, потому
как, навалившись своим весом на мои плечи, стал сильнее шлепать меня, в то время
как я тщетно пыталась бороться с охватившим меня ужасом.
- Пожалуйста... пожалуйста, Хозяин, - нескончаемо и протяжно орала я во все
горло.
Мне ужасно хотелось потереть свой зад, но он крепко держал мои сцепленные
руки.
- До тебя доходит только через боль,
твоя гордость не позволяет тебе повиноваться?
Его голос был низким, грубым – возбужденным. Под своим животом я
чувствовала пульсацию его эрекции. Или это было мое сердце? Он шлепнул меня еще
раз, требуя ответа, который я отказывалась ему давать.
Ощутив очередной шлепок, я вдруг поняла, что после каждого удара, он растирал
пораженное место. Я задалась вопросом почему, ведь после этого он и дальше
продолжал наказывать меня. Мои мысли начали ломаться, когда я попыталась
отыскать способы, как избежать того, что со мной происходило.
Что я сделала, чтобы заслужить все это?
Внезапно, я успокоила себя мыслью о том, что как только Калеб накажет меня,
он простит меня. Он не будет держать на меня зла за мои воображаемые проступки
и…. простит. Я хотела, чтобы меня простили.
Потом, случилось нечто странное. По моему телу пробежала дрожь, а мое
сознание вдруг стало совершенно пустым. Я ни о чем не думала. В прямом смысле
этого слова, НИ О ЧЕМ. Ни о боли, ни о стыде, ни о желании, ни о грусти. Остались
только звуки шлепков Калеба по моему заду, мои крики, и его контролируемое
дыхание. Его удары больше не были болезненными; моя задница онемела, и горела. Я
медленно обмякла у него на коленях. Это было странно, но я почувствовала...
умиротворение.
Потом Калеб остановился; все еще крепко удерживая меня, я чувствовала, как
его тело, рядом с моим, стало понемногу расслабляться. В момент все затихло,
осталось только наше дыхание. Мое - быстрое и хриплое, его - медленное и глубокое.
Он стал, молча гладить меня по заднице, и делал это так, словно гладил лошадь,
но я не возражала. Я нуждалась в этом, хотела этого.
Я расслабилась еще больше.
69
Через несколько минут, он осторожно нарушил молчание, тихо спросив, - Как
тебя зовут?
- Котенок, - ответила я, находясь где-то, вне своего тела.
Он нежно потер мои раскрасневшиеся и припухшие ягодицы. Мое дыхание
замедлилось, тело гудело.
- Когда ты сдаешься, Котенок, намного легче, - тихо сказал он, - намного проще.
В ответ я захныкала.
Воспользовавшись моей слабостью, он медленно усадил меня на свои колени.
Мои спутанные волосы прилипли к моему лицу, шее, и даже спине. Калеб убрал их
назад.
Нормальные, рациональные мысли пока еще не вернулись, и за это я была им
безмерно благодарна. Потому как, нормальные, рациональные мысли стали бы
требовать, чтобы я испугалась, рассердилась или что-то в этом роде. А сейчас, было
так приятно не испытывать этих чувств.
Взгляд Калеба блуждал по моим губам, после чего вернулся к моему
отсутствующему взгляду. Вытащив из кармана маленький ключ, он расстегнул замок,
фиксирующий за спиной мои руки. Я осторожно положила их на колени. Сознание
стало медленно возвращаться на свое законное место. Мне это не нравилось.
- Поцелуй меня, - сказал он.
- И прежде, чем сказать "нет"...
Я оборвала его, прикоснувшись своими солеными губами к его мягкому,
податливому рту. Сначала, он немного отпрянул от моей импульсивной смелости, но
потом, тяжело вздохнув, подался вперед, ко мне.
Я глубоко вдохнула, игнорируя давление всех эмоций, пытающихся проникнуть
через мое оцепенение. И борясь с желанием отвернуть свое лицо в сторону, я изо всех
сил старалась сделать так, чтобы этот поцелуй казался естественным.
Его движения стали мягче. Он никогда не был нежным, когда целовал меня. Это
казалось странным, но я чувствовала, что что-то в нем менялось.
Он тихо простонал; никогда раньше я не слышала от него этого звука.
Потянувшись к моей груди, он тут же убрал свои пальцы. Снова, сдерживая себя.
Совершенно неожиданно, я ощутила чувство, отдаленно напоминающее