сопротивляться хватке. Я смеюсь, восхищаясь ее определением. А она права - я мудак.
Чертовски хороший. И если я в этом не добился совершенства, то я никто.
Я слегка провожу по ее светящейся коже, чувствуя, как горят под ней мои пальцы.
Ощущение неприятные, но этого недостаточно, чтобы я прекратил касаться ее.
Соприкосновение нашей кожи вызывает электрический разряд, который проходит через
мое тело, пробуждая мои чувства от десятилетней спячки. В самом деле, эта девушка -
другая. Особенная. И опасная.
Я очень сильно хочу ее. Настолько, что готов переступить свои правила, и позволить ей
переспать со мной.
- Не трогай меня, урод, - резким шепотом произносит она. - Я знаю, что ты.
От твердости в ее голосе я убираю руку и хмурюсь. Она возможно может чувствовать мою
силу, даже увидеть ее излучение вокруг меня, но она точно не может знать, что я такое.
Она человек. Глупый. Слабый. Невежественный. В конце концов она всего лишь букашка
по сравнению со мной. Мы очень тщательно скрываем свои личности и те, кому удается
узнать наш секрет, устраняются без лишних вопросов.
Я изучаю ее ледяным взглядом.
- Кто продал тебя, красавица? - Колкость, звучащая в моем голосе, не совпадает с
нежностью моих слов.
На эти большие глаза мгновенно накатываются слезы и уголки ее сочных уст поникли.
Она отворачивается и быстро моргает мокрыми ресницами, пытаясь скрыть
преследующую ее боль. Я хочу обхватить ее щеки и заставить посмотреть на меня. Я хочу
слизать каждую соленую слезинку, которая скатывается с этих завораживающих глаз. Я
хочу испить ее, почувствовать ее внутри меня. Быть внутри нее.
- Кто? - повторяю я уже более нежным голосом.
Я смотрю на ее худенькую шею, когда она с трудом сглатывает.
- Мой отец, - умудряется она выдавить из себя через неконтролируемые всхлипы. - И он не
продавал меня. Я пришла сюда по собственной воле. Чтобы спасти его жизнь.
Я киваю, хотя не совсем понимаю глубину ее преданности. Эта современная
интерпретация Красавицы и Чудовища. Храбрая, человеческая женщина жертвует соей
жизнью, спасаю другую. Она толкает саму себя в тьму и опасность, полностью не видя
чистого зла, которое находится в этой комнате. Все же она идет на невероятный поступок,
чтобы всего лишь спасти замызганного пьяницу от азартных игр.
Эта красивая девушка самоотверженно отдала свою жизнь в руки отвратительного
монстра. В мои руки.
Я никогда не испытывал такую преданность ни к кому... возможно, если только к брату. Но
он ушел, оставил меня в одиночку разгребать это дерьмо. Дориан был одним из лучших.
Умным. Тот, кто не давал уничтожить все, что наша семья создавала и отстаивала.
Тот, кто понимал и любил меня таким какой я есть. И все же он отвернулся от нас. От
меня. Единственного человека, который нуждался в нем больше всего.
Я сжимаю руки в кулаки, когда напряжение оседает в суставах. И какого хрена это дерьмо
меня до сих пор беспокоит? И чего я парюсь о нем? После того как годы превратились в
десятилетия, я просто перестал считать. Я знаю, что он никогда не вернется.
Могу ли я действительно его винить? После того, что наш отец с ним сделал? Должен ли я
был остаться и поклясться в своей верности человеку, который сделал своей личной
миссией превратить мою жизнь в гниль и руины?
Я хочу похоронить это дерьмо. Хочу стереть все смятение и злость, которая преследовала
меня на протяжении всей жизни. Всегда недостаточно хорош... вечно черная овца. Мне
нужно найти замену скопившемуся хаосу в моей пустой груди, который бьет ключом так,
что я чувствую, словно кислота обжигает мое горло. Хочу покончить с этим и забыть, что
я. Кто я.
- Я знаю... - сладко шепчет она, изливаясь успокаивающим бальзамам для моей черной,
измученной души. Я перевожу взгляд на нее, и мои глаза встречаются с теплым,
расплавленным медом. - Я знаю, - снова шепчет она.
Я сглатываю ком в горле от внезапного потрясения и цепляю на лицо холодную улыбку.
- Что ты знаешь, дорогая?
Ее полная, нижняя губа дрожит, и она быстро прикусывает ее зубами.
- Я знаю, кто ты.
Я еще ближе подхожу к ней, вдыхая аромат между нами, смесь страха и возбуждения
опьяняет.
- Все знают, кто я такой. - Черт, по крайней мере, они думают, что знают.
Она не отводит взгляд. В этих глазах нет даже намека на неуверенность, пока она буравит
меня ими. Она просто смотрит на меня, как я растекаюсь по мраморному полу.
- А они знают, что ты?
Я замираю на месте. Не потому что был разоблачен, черт, внутри этих четырех стен ни у
кого не возникает вопросов на счет моей личности. Но что действительно раскрывает меня
подноготную, что делает практически невозможным скрыть истину, от которой я так
отчаянно хочу сбежать, этот вопрос слетевший с малиновых губ. Тот же вопрос, который
постоянно крутиться у меня в голове.
Знаю ли я, что из себя представляю?
Я отвожу взгляд в сторону, не давая увидеть, что скрывается в них. Мне плевать на то, что