upload

Тебе следует немного подстричь их и зачесывать назад. Пусть люди видят тебя.

Видеть меня? На кой черт, мне это надо?

- Не уверен, что людям понравится то, что они увидят, - тихо отвечаю я, тут же пожалев об

этом. Это слишком лично, слишком...честно.

Искренняя улыбка украшает ее губы, заставляя эти неземные глаза сверкать на фоне ее

темных, пышных волн.

- В это трудно верится, Николай.

- Ну, может быть, ты просто доверчивая, - отвечаю я, чувствуя, как уголки моего рта

тянуться в искренней ухмылке. - И я просил тебя вчера называть меня - Нико.

Опустив руку, она стыдливо пожимает плечами, отстраняясь от моего прикосновения, и я

мгновенно чувствую, как возвращается холод, Сырая, темная пустота. В течение

нескольких дней, Амели стала для меня такой же теплой и яркой, как солнце.

Она стала моим светом, и я никогда не думал за миллион лет вечности, проведенной во

тьме, что когда-нибудь смогу желать подобное.

Я знаю, чувство — это не реально - просто невозможно. Обман, ложь. Даже сейчас, я хочу

этого. Хочу сделать шаг в солнце с ней. Хочу, чтобы ее улыбка согревала меня внутри. Я

хочу, чтобы эти светлые глаза проникли мне в душу и увидели... другое... во мне. Я почти

не притронулся к девушке, но она знает обо мне больше, чем кто-либо на белом свете.

У нее уже десять лет воспоминаний - моих воспоминаний - чтобы доказать. И по этой

причине, мне спокойно.

- Нико, да? Много ли Ников в Греции? - спрашивает она, закидывая ее загорелые, босые

ноги на кровать. Края ее крошечных, шелковых пижамных шортиков задираются на

бедрах, и я молча благодарю Надю за предоставление такой очаровательной пижамы.

Придется прибавить ей жалование.

- Есть, но никто и в подметки не годится мне, - отвечаю я, отводя мои благодарные глаза.

Какого хрена? Я тренирую сдержанность? Разговоры на счет жизни с чистого листа.

Выкорчевывание гигантского дуба нравится больше.

- Я бы сказала, - краснеет Амели. - Так ...меня переведут в другую комнату теперь, когда я

официально работаю здесь?

Я стараюсь сохранить то же хладнокровное, спокойное выражение лица, хотя внутри меня

наполняет беспричинная ярость. Я не хочу, чтобы она покидала мою. комнату.

Черт, я не смогу дышать, пока не буду знать, что она в безопасности здесь рядом со мной.

Последние несколько дней были одни из самых познавательных, значимых в моей жизни.

И хотя мы ничего не делали, как только говорили и спали бок о бок - хорошо она спала, а я

наблюдал, как какой-то жалкий, прыщавый пацан, который дрочит на журнал нижнего

белья своей матери - я не могу ее представить не в моей постели. Я никогда еще не

ощущал такого покоя, такого... счастья.

Зная, что она была буквально в сантиметре, видящая сны обо мне. Я сойду с ума от такой

перспективы. Что она видит, когда закрывает свои завораживающие глаза? Сны

заставляют ее хотеть меня так же сильно, как я хочу ее?

Поняв, что она ждет ответа, я хитро улыбаюсь и пожимаю плечами.

- Ну...в комнаты для работающих девушек, если ты понимаешь о чем я. Я должен

убедиться, что есть свободные места здесь для них и их...гостей. Теперь, если ты хочешь

переосмыслить свою должность, я буду счастлив все уладить и немедленно переселить

тебя.

Глаза Амели лезут на лоб, и она быстро качает головой.

- О, нет. Абсолютно нет. Я лучше останусь здесь. Знаешь... если ты не против.

Она закусывает губу и отворачивается.

- Я смогу понять, если ты захочешь, чтобы я ушла. Я уверена, что серьезно стесняю тебя.

Знаешь, мы могли бы разработать систему. Можем оставлять табличку на двери, если у

тебя компания, или я могу остаться с кем-нибудь еще. Я не особо люблю в живую

смотреть порно. - Она поворачивается ко мне и улыбается, но глаз улыбка не трогает. -

Десять лет видеть каждый миллиметр твоего тела и количество девушек, которых я даже

не могу сосчитать... неудивительно, что у меня никогда не было парня.

- Погоди...у тебя никогда не было парня? - хмурюсь я, сосредотачиваясь на этой части ее

речи.

- Довольно-таки трудно, понимаешь. Никчемный отец-пьяница, сумасшедшая семейка

Вуду, необъяснимые ночные сны о смертоносном, развратном Колдуне... О да, парни прям

в шеренгу выстраивались вокруг квартала.

Я знаю, что она шутит, но вина жалит мою грудь. За какое количество неудач этой девочки

я был ответственен? Ее отец пил и играл в казино и барах, которыми владею я.

Она была проклята загадочной болезнью, чтобы Светлые могли запустить в нее когти и

добраться до меня. Ее преследовали кошмары о моих злодеяниях на протяжении десяти

лет, без сомнения, отгоняя любую надежду на близость.

А самая большая вина? Натянутая, жестокая история между Лаво и Темными - в которой я

сыграл определенную роль.

Вот она. Возможность доказать, что я больше, чем какой-то пафосный мудак и собственно

кто, черт подери, я на этот раз.

Шанс для меня, чтобы отложить в сторону дерьмо и древние семейные тайны и сделать то,