upload

огромную ответственность, связанную с их работой или деньгами, когда они могут

вернуться в беззаботное и безопасное состояние детства.

- Полагаю, что могу это понять, - говорю я запинаясь. - Но одеваться как малыш…

и они находят это сексуальным?

- Ты бы удивилась, узнав, от чего только люди могут получать сексуальное

удовольствие. Полагаю, некоторые могут даже от процедуры возврата налогов за покупку.

У меня есть подруга, которая каждый раз возбуждается, отгадывая кроссворды судоку. Она

хранит стопки журналов с судоку у постели и впадает в панику, если у нее заканчивается

шариковая ручка, - он смеется. - Я утрирую, но ты же понимаешь, что я имею в виду.

Джеймс наполняет наши бокалы. Вино сверкает рубиновым цветом в отблесках

свечей.

- Думаю, тебе понравится, весьма неплохое вино, - говорит он, любуясь жидкостью

в бокале. Затем делает глоток. - Ох, прекрасно.

Я тоже пробую. Он прав. Я не очень разбираюсь в винах, но могу сказать, что это

нечто особенное, очень нежное и вкусное.

Мы наслаждаемся вином, когда в помещении вспыхивают несколько ламп. Я

впервые замечаю маленькую сцену в передней части зала. Пара бледно-голубых

прожекторов фокусируются на сцене, и в их ярком свете появляется красивая и

пышнотелая женщина. На ней изысканное расклешенное красное

платье и высокие каблуки. Волосы и макияж, как у богини с телеэкрана прошлых лет.

Играет музыка, и она начинает петь низким голосом с хрипотцой. Она поет о желании

быть любимой, хоть немножко. Все выглядит как обычное кабаре, пока она не начинает

медленно избавляться от одежды. Платье разлетается на два отдельных куска. Под ним

оказывается корсет, туго затянутый на крошечной талии и подпирающий большую грудь, а

также шелковое нижнее белье, пояс с подвязками и чулки.

- Она просто красавица, - бормочет Джеймс.

Это представление в стиле бурлеск, очень популярное в последнее время. По мере

того, как она знойно исполняет свой номер, корсет раскрывается, обнажая ее большую

грудь. Она красиво извивается на каблуках, покачивает бедрами и принимает изящные

позы. Затем она избавляется от туфель и чулок. На ней остаются только шелковые

штанишки. Когда песня достигает кульминации, певица расстегивает что-то на спине, и

штанишки спадают с нее, явив залу огромный пенис, торчащий над парой бритых яиц. По

залу пробегает вздох, смешанный со стоном. Певица слегка придерживает пенис у

основания, так что он выглядит еще больше и внушительней, затем улыбается залу, словно

спрашивая, восхищены ли они ее придатком.

- Ох, - в голосе Джеймса удивление. - Я этого даже не ожидал!

Я хихикаю.

На сцене появляется еще одна женщина в корсете и начинает ругать певицу, которая

сначала изображает удивление, а затем стыд. Эта женщина – как мне кажется, настоящая

– вытаскивает хлыст, от чего певица приседает и притворяется испуганной. Она падает на

пол, и женщина начинает хлестать ее кнутом, опуская его на белую спину и плечи певицы

с громкими хлопками, при этом не переставая ругать ее за своеобразный эксгибиционизм.

Зрители явно наслаждаются шоу. Возможно, из-за этого здесь и собралось сегодня

столько женщин-доминантов и их вассалов.

- Не представляю, что мы скажем, когда у нас спросят, какую комнату мы закажем, -

бормочет Джеймс, наливая еще вина.

- Возможно, мы можем просто отказаться, - говорю я, все еще наблюдая за

выступлением на сцене. Кто-то приближается к нам в сумраке зала. - Похоже, к нам идет

официант, - шепнула я Джеймсу. - Тебе стоит быстрее придумать отговорку для заказа.

Но, по мере его приближения, я понимаю, что это вовсе не официант. Это Доминик.

Бледное и застывшее, словно маска, лицо, а в глазах - лед. Я замираю. Внутри меня все

сжимается от удовольствия вперемежку со страхом.

- Бет, - произносит он вполголоса, - какого черта ты здесь делаешь? - и бросает

быстрый взгляд на Джеймса: ужасающий, враждебный взгляд. - А это кто, на хр*н, такой?

- Привет, Доминик, - стараюсь выглядеть отстраненной, хоть это и тяжело, когда он

так близко. Он одет в черный кашемировый джемпер и темные брюки и выглядит

великолепно. - Не знала, что ты будешь здесь сегодня вечером.

- Что ж, я тут, - его голос почти дрожит от напряжения. Видно, как он старается

сдержать эмоции.

Почему он злится на меня? Он не имеет никакого права! Я ему не принадлежу,

Бога ради, и к тому же он сам решил, что между нами все кончено.

Эта мысль придает мне сил.

- Как ты узнал, что я здесь? - смело задаю вопрос.

- Ваши имена всплыли в системе, - кратко бросает он, так что мне все еще не

понятно, как он узнал. Доминик снова смотрит на Джеймса. - Кто это? - рычит он.

- Друг, - быстро отвечаю я.

Черные глаза Доминика буравят меня. Он знает, что у меня нет друзей в Лондоне,